16 мая 1944 г. в Лондоне между правительствами СССР и Норвегии было заключено «Соглашение о гражданской администрации и юрисдикции на норвежской территории после ее освобождения союзными экспедиционными силами». От имени своих правительств подписи под этим документом поставили чрезвычайный и полномочный посол СССР при королевском норвежском правительстве Виктор Захарович Лебедев и министр иностранных дел Норвегии Трюгве Ли. 8 ноября 1944 г. это соглашение вступило в практическую фазу. В этот день небольшой норвежский отряд (рота) горных стрелков, численностью до 300 человек и норвежская военная миссия прибыли в освобожденный 14-й советской армией город Киркенес.
До последнего времени какая-либо развернутая информация об этом прибытии была исключительно бедна. Ныне в нашем распоряжении есть пресс-релизы информационного отдела королевского норвежского правительства в Лондоне. Они были найдены автором в архиве Министерства внешних экономических сношений РФ. Сами по себе пресс-релизы не могут дать полной информации, так как по соображениям строгой цензуры военного времени лишены всякого намека на точную численность войск, дат, географических координат, не называют многих имен. Однако при внимательном сопоставлении с опубликованными прежде научными материалами и недавно изданными документами по истории советско-норвежских отношений, эти сообщения осени 1944 года конкретизируются и позволяют существенно обогатить наши знания о коротком, но важном периоде военного сотрудничества СССР и Норвегии в Арктике, сотрудничества, увиденного и оцененного глазами самих норвежцев.
Первый из имеющихся в нашем распоряжении пресс-релизов относится к 16 октября 1944 г. и отражает события начавшейся за неделю до этого (8 октября) Петсамо-Киркенесской операции. Это была операция, о которой советское руководство в целях предотвращения утечки сведений противнику, не сочло нужным заранее предупредить ни норвежское эмиграционное правительство в Лондоне, ни самих англичан. Наступление советских войск на начальном этапе должно было привести к освобождению от немцев всего района Петсамо и обеспечить выход на новую государственную границу с Норвегией.
Естественно, что норвежские официальные лица в Лондоне внимательно следили за ходом боев на этой заполярной территории. Норвежский информационный лист сообщает по этому поводу следующее: «С оккупацией русскими арктического порта Петсамо, непосредственная угроза создалась для крупнейшего порта и военной базы немцев на всем Севере – Киркенеса. Киркенес по прямой менее чем в 30 милях от Петсамо, и эти два города связаны относительно хорошей дорогой, где существует только одно природное препятствие – река Пасвик в нескольких милях от Киркенеса и эта река, через которую существует несколько мостов, скоро станет фронтовой зоной». Таким образом, становится очевидным, что, хотя союзники СССР по антигитлеровской коалиции, и не были предупреждены о конкретных сроках и задачах советского наступления в Заполярье, они явно догадывались о характере и последствиях начавшейся операции. Поэтому первая и важнейшая часть этого заявления для прессы посвящена тому серьезному военному значению, которое будет иметь потеря Киркенеса для немцев.
Отмечалось, в частности, что это единственный остававшийся еще под контролем Германии норвежский порт до самого Хаммерфеста, т.е. на протяжении 275 миль. Указывалось, что этот порт – важнейший из 3-х существовавших путей отвода немецких войск из Финляндии, которая в сентябре 1944 г. вышла из войны. Норвежская корреспонденция от 16 октября обсуждала и неплохие возможности высадки морского десанта или плотной морской блокады Варангер-фьорда, на котором расположен порт Киркенес.
Сообщалось также, что русская авиация, чтобы нарушить немецкие пути снабжения и отвода войск, подвергла Киркенес многочисленным бомбардировкам, принесшим значительные разрушения городу и портовым сооружениям. То, что норвежское правительство оправдывало военную необходимость советских бомбардировок Киркенесса, вовсе не означало, равнодушия к неизбежным страданиям и жертвам населения прифронтовой полосы. Наоборот, все используемые в этой статье официальные сообщения для прессы от 16, 21, 26 октября и 8 декабря эмоционально насыщены переживаниями за свой народ, стремлением добиться его быстрейшего освобождения из под фашистского гнета и желанием оказать всю возможную материальную помощь пострадавшим от войны. Заслуживает внимания и информация о том, что советские лыжные части время от времени появлялись в окрестностях города даже в прежние зимы до 1944 г. То были разведывательные и диверсионные рейды.
Освобождение же страны от фашистских захватчиков, как известно, началось 18 октября. Первые советские солдаты 1-го батальона 253-го стрелкового полка 45 стрелковой дивизии пересекли границу Норвегии. И опять норвежское правительство узнало об этом событии со значительной задержкой – только 25 октября. Нам доподлинно неизвестно то, по каким причинам Советское Верховное командование не довело этих важных сведений до норвежцев, однако и само норвежское эмиграционное правительство в интересах общей борьбы с Третьим Рейхом решило не придавать данному факту большого значения.
Вторая часть пресс-релиза от 16 октября также носит военно-прикладной характер. Она излагает весьма полезную информацию о природных и погодных условиях в горах и фьордах не только вокруг Киркенеса, но и на всей территории «восточной Норвегии», на сотню миль к юго-западу от этого пограничного порта. Советские войска как бы предупреждаются о тех трудностях, с которыми им предстоит встретиться в ходе наступления. Их ждет суровая, горная местность или открытая всем ветрам и заваленная тяжелыми снегами тундра с холодной зимой и отсутствием лесов, в которых можно укрыться. Сообщается, в частности, что леса начинаются только несколькими километрами южнее Киркенеса. Говорится о том, что зимой из-за снежных заносов дороги становятся почти непроходимыми и «требуется множество людских бригад и снегоочистительных плугов, чтобы держать дороги открытыми».
Характеризуется и оборона самой немецкой базы в Киркенесе. Норвежцы считали, что немцы имеют там «значительное число войск» и несколько самых важных для всей северной Норвегии аэродромов под городом. По норвежским разведданным тысячи военнопленных и насильственно мобилизованных рабочих направлялись немецкой Организацией Тодта для строительства оборонительных линий. Поскольку население самого Киркенеса составляло на период войны всего около 4-х тысяч человек, то пригнанным рабочим селиться было совершенно негде, и они жили в страшной скученности по 7-8 человек в маленьких комнатах.
Вторым по важности укрепленным немецким пунктом эта официальная норвежская публикация от 16 октября называет Вардё, расположенного на маленьком, узком острове у западного берега полуострова Варангер. Население Вардё также не превышало 4-х тысяч человек. Это была скорее типичная большая рыбацкая деревня, нежели город.
Третьему городку Вадсё, разместившемуся напротив Киркенеса с другой стороны Варангер-фьорда и имевшему всего 2000 жителей, особого военного значения не придавалось. Тамошний порт мог принимать только рыболовецкие шхуны и для немецких военно-транспортных нужд не годился.
В целом неизвестными авторами этого пресс-релиза делался неутешительный вывод о том, что «две северные норвежские провинции Финмарк и Тромс, через которые ведут все три главные дороги из Финляндии, являют собой наихудший возможный тип местности для ведения военных операций».
И все же Советские войска пошли на штурм Киркенеса, стремясь взять его еще до наступления холодов и опираясь на полную поддержку местного населения. Через неделю после распространения цитируемого выше пресс-релиза – 25 октября русские с нескольких сторон атаковали оборону немцев и к утру 26 октября вплотную подошли к городу. Противник вынужден был отступить. Между тем, деревянный город был охвачен взрывами и пламенем. Из 1000 городских домов после освобождения города уцелело всего 28. Вскоре оценки норвежских специалистов об огромных трудностях ведения наступательных действий в условиях Заполярных районов северной Норвегии, представленные в информации прессе еще 16 октября полностью подтвердились. Командующий фронтом маршал К.А.Мерецков, основываясь на донесениях высланной далеко вперед разведки, принял решение остановить наступление. В своих мемуарах, впервые опубликованных в журнале «Вопросы истории» в 1965 г., он писал о наличии непреодолимых природных препятствий почти теми же словами, что и норвежские военные обозреватели. 9 ноября 1944 г. советская наступательная операция была завершена. (Официально считается, что Петсамо-Киркенесская операция завершилась 1 ноября 1944 г. - Сост.)
Следующее официальное информационное сообщение от имени Королевского правительства Норвегии, которое мы имеем, датировано 21 ноября 1944 г. Оно раскрывает обстоятельства прибытия в Киркенес 8 ноября норвежской горнострелковой роты из Шотландии, численностью около 300 штыков. Это сообщение так символично и называется «С норвежскими солдатами на Арктический фронт». Конечно, в самом сообщении норвежского военного корреспондента указания на численность, место и дату прибытия отсутствуют, но при его внимательном сопоставлении с документом № 265 из сборника документов по советско-норвежским отношениям, русское издание которого появилось в 1997 году, становится очевидным идентичность обстоятельств, о которых идет речь в обоих источниках.
Свое сообщение, прикомандированный к этой норвежской роте корреспондент, начинает с пересказа того, что он услышал от советского офицера, участвовавшего в освобождении восточной Норвегии. Этот офицер говорил о том, что к границам Норвегии они пробивали себе путь через Финляндию, где немцы ожесточенно оборонялись, сражаясь «за каждый отдельный дом, каждую лесную хижину, каждый сарай». В течение четырех недель до атаки на Киркенес солдаты этой русской части не имели крыши над головой. В одну из ночей у норвежской границы они увидели, что горизонт впереди буквально залит красным заревом пожара. По мнению офицера, немцы готовились эвакуировать Киркенес и жгли дома. Далее идет интересное в психологическом отношении описание первой встречи советских солдат и норвежских фермеров. Постараюсь процитировать этот кусочек текста, так как представил его корреспондент от имени командира Красной армии. «Я поднялся на вершину холма и бросил взгляд на долину впереди меня. Неожиданно я заметил норвежский флаг, развевающийся над маленькой горной фермой на другой стороне реки. Я тотчас понял, что немцев там нет. Я собрал свою часть и рассказал им об увиденном. Все переглянулись, будто хотели спросить друг друга о том, как встретят нас норвежцы. Выглядели мы ужасно после долгой жизни в диких полевых условиях. На следующий день мы маршировали мимо этой крошечной фермы. Мы были обтрепаны, грязны и усталы. Но перед нами под норвежским флагом стояли фермер и вся его семья. Они улыбались и приветливо махали нам руками. Мы постарались подтянуться, приободриться, чтобы выглядеть молодцевато. И у нас это получилось! Я увидел, как мои люди буквально встряхнулись. И дальше внизу около самого Киркенеса мы проходили такие же фермы, многие из которых оказались сожжены. И везде маленькие семьи стояли под норвежским флагом, приветствуя нас» Самое важное, по мнению и советских солдат и норвежского корреспондента, состояло в том, что русские и норвежцы сразу же увидели друг в друге союзников по общей борьбе с фашистами. В Финляндии подобного дружественного отношения к Красной армии не было и в помине.
Второй материал от 21 ноября раскрывает историю прибытия норвежской горнострелковой роты на Родину в Норвегию. Они отбыли из Шотландии, где прошло несколько лет тренировок, в начале ноября на палубе английского крейсера. Чтобы проводить своих солдат на корабль лично прибыл Верховный Командующий норвежской армии принц Олаф. От имени Его Высочество короля Хокона он зачитал приветствие солдатам. От себя принц добавил теплое пожелание успешного сотрудничества с русскими в общей борьбе за освобождение Норвегии и заключил речь приветствием от тех норвежских солдат в Шотландии, до которых еще не дошла очередь вернуться на родину.
8 ноября поутру солдаты с палубы увидели суровые берега своей страны. «Мы медленно движемся, – пишет корреспондент, – показался порт (Киркенес – авт.), якорь брошен. И в этот самый момент из порта раздался орудийный салют 24-х пушек. Так русские приветствовали мощный британский военный корабль и маленькую норвежскую армию. Вскоре после этого показалась лодка. Объявлено, что нас прибыл приветствовать русский полковник, заместитель начальника штаба командующего Северным фронтом генерала Мерецкова». Сохранилось очень хорошее описание внешности, манер и действий этого полковника, но вот имя его, к сожалению, остается неизвестно. Корреспондент пишет, что русский полковник был красив, строен, возрастом около 35 лет, в длинной шинели, шпорами на сапогах и с улыбкой на круглом обветренном лице под шапкой из белого персидского ягненка с красной советской звездой. Полковник прибыл на корабль прямо с фронта и скоро оказался в капитанской каюте в дружеском окружении офицеров крейсера. В ходе разговора капитан крейсера заявил о своей гордости тем, что его корабль своим рейсом создал мост между двумя союзниками: русскими и норвежцами. Советский штабист много отвечал на вопросы, оказалось, что он хорошо говорил по-французски, но когда возбуждался, то переходил на русский и тогда был необходим переводчик.
Корреспондент с удовольствием отметил, что советский офицер с неподдельным энтузиазмом вспоминал о той помощи, которую всегда получали русские от гражданского населения восточного Финмарка. Русский офицер в свою очередь тревожился и о катастрофической нехватке питания и жилья у норвежского населения освобожденных районов. Норвежцев удивило то, что советский офицер присутствовал вместе с ними на мессе. Потом он вышел на палубу и почти целый час проговорил с норвежскими солдатами, исследовал их экипировку, расспрашивал, доводилось ли им бывать в бою, кем и где они работали до войны, и многие ли их родственники попали в нацистские концлагеря? В целом полковник Красной Армии оставил хорошее впечатление закоренелого воина, не лишенного, однако, интеллигентности, юмора и человеческой теплоты. Корреспондент пишет, что «первый контакт с Красной Армией, который мы имели, едва ли мог быть более очаровательным и человечным».
Примерно за час личный состав роты и снаряжение были выгружены на берег. Смеркалось. Часть построилась при свете фонарей. Прибыла машина. Из нее вышел человек в форме генерала норвежской армии. Это был военный атташе Стеффенс. Генерал еще 29 октября вылетел из Москвы в Мурманск для организации встречи первых норвежских частей. Он выступил перед строем с короткой речью, сказав, что счастлив снова стоять перед норвежскими солдатами и желает им удачи и успеха в норвежско-русском сотрудничестве в общем деле борьбы за свободу. Этим закончилась, как сказали бы сейчас, «торжественная часть» возвращения на родину первых норвежских солдат. Далее начались суровые будни прифронтовой службы.
Остальные два информационных документа представляют собой официальные заявления тогдашнего норвежского министра обороны Оскара Торпа (сделано по радио 26 октября 1944 г. в 22.00) и норвежского министра юстиции Терье Вольда (зачитано на пресс-конференции 8 декабря 1944 г. в 11.30). Первое подготовлено в связи с освобождением советскими войсками Киркенеса – первого крупного населенного пункта Норвегии. Оно занимает только одну страничку, приветствует победы русских союзников и выражает уверенность в том, что далее сами норвежцы получат возможность бок о бок с Красной Армией освобождать свою страну. Это можно понять и как вежливое напоминание руководству СССР о необходимости твердо придерживаться межгосударственного соглашения от 16 мая того же года.
Второе послание более развернуто (4 станицы плотной машинописи) и насыщено конкретным историческим материалом. Это и понятно. Министр юстиции находился под впечатлением своей поездки по недавно освобожденным районам Северной Норвегии. С констатации этого факта он и начинает свое заявление для прессы. Практически все оно посвящено подробному цифровому анализу той трагической ситуации, связанной с нехваткой продовольствия и масштабными разрушениями, в которой оказалось гражданское население Северной Норвегии в канун суровой заполярной зимы 1944 – 1945 гг. Говорит он и о принимаемых эмигрантским правительском в Лондоне мерах по спасению этого населения, о совместной работе советской военной администрации с восстанавливаемой норвежской администрацией.
В заключительной части этого пресс-релиза в резкой форме ставятся вопросы ответственности немцев за учиненные беззакония и жестокости, за проведенную насильственную эвакуацию (фактически угон) мирного населения Финмарка. Министр предостерегает германскую армию от дальнейших тотальных разрушений. Он говорит буквально следующее «Чем больше они разрушат, тем больше им придется восстанавливать…Я знаю, что население Финмарка не простит их пока это не будет сделано»
Обращают на себя внимание и терминологические особенности текстов всех этих информационных сообщений. Понятия «фашист», «фашистские войска» и т.д. в тексте практически не встречаются. Повсеместно в пресс-релизах речь ведется о «немцах» («германцах» и «Германии»). С другой стороны норвежские официальные военные сообщения предпочитают употреблять термин «русский», «русские войска» там, где должно было бы писать «советский», «советские войска».
Подводя итоги, следует сделать вывод, что такого рода пропагандистские сообщения, какими по определению являются официальные пресс-релизы военного времени, дают нам довольно богатый фактический материал, который позволил, в частности, подробно проследить малоизвестные ранее обстоятельства исторической высадки норвежских войск в Северной Норвегии, уточнить и сделать объективнее оценку масштабов бедствий гражданского населения и т.д. Следовательно, этот тип документальных источников в сочетании с прочими, должен использоваться исследователями в более широком масштабе.

Источник: Война в Арктике (1939-1945 гг.) / Поморский научный фонд при поддержке Генерального консульства США в Санкт-Петербурге ; сост. М. Н. Супрун. - Архангельск : Правда Севера, 2001. – 365 c.