Из интервью с Нильсом Хенри Йохансеном

Родился в 1924 г. Всю свою трудовую жизнь проработал в своей транспортной фирме. В октябре 1944 г. был свидетелем событий в Киркенесе и Бьорневатне.

Жители Киркенеса уже в конце июня - начале июля 1944 г. начали замечать, что немцы что-то затевают. Начался вывоз военной техники из Петсамо в Киркенес. Из Лиинахамари шли груженые транспорты. Активизировалось движение в южном направлении. Немцы стремились вывезти из Сер-Варангера как можно больше оборудования и снабжения. По «шоссе 50» немцы погнали на юг советских военнопленных. Военнопленным выдали немного еды и по паре деревянных башмаков. Большую часть пути военнопленные шли пешком, но в отдельных местах их перевозили на машинах. Советских военнопленных содержали в ужасных условиях. Но не только их. Среди заключенных росло число и немецких дезертиров. Их бросали на самые тяжелые и опасные работы (например, грузчиками в порту) и почти не кормили. Такие пленные, как правило, погибали уже через шесть недель. Во время войны в Киркенесе и других местах отбывали наказание несколько тысяч дезертиров. Кроме советских военнопленных и немецких дезертиров в районе Киркенеса содержалось в лагерях около 650 гражданских лиц (женщин, детей и стариков), пригнанных немцами из Ленинградской области. Заметно выросла активность и с советской стороны. Всего за годы войны на Киркенес, согласно данным Пожарной охраны, было совершено 328 налетов. В результате бомбардировки Киркенеса 4 июля 1944 г. сгорело около двухсот из четырехсот домов и построек города, и был поврежден центральный водопровод. Чтобы огонь не охватил весь Киркенес, пришлось по самому городу взрывами проторить «противопожарную просеку». На этом атаки с воздуха не закончились. Особо мощные бомбовые удары авиации были нанесены в августе 1944 г. на города Лиинахамари, Вадсе и Варде, когда в воздухе одновременно находилось по сто самолетов.

События достигли своего апогея 10 октября. Воздушная тревога уже не срабатывала. Магазины, только-только пришедшие в себя после атаки 4 июля, стали срочно распродавать все, что имели. Впервые так близко к городу (в районе о.Хьелмойа, Бек-фьорд) подошли два советских катера. Они обошли остров вокруг и обстреляли немецкие огневые точки. В городе царила напряженная атмосфера. Обе городские школы по-прежнему использовались под немецкие госпитали, а до 15 октября в заливах стояли четыре судна-госпиталя (два возле Киркенеса и два у немецкого причала в Нейден-фьорде). Эти суда ранее регулярно отвозили раненых солдат на юг и возвращались в Киркенес через 3-4 недели, что само по себе является свидетельством больших потерь на фронте с немецкой стороны (сами немцы никогда не сообщали о своих потерях). Но в эти октябрьские дни суда-госпитали покидали Киркенес навсегда. В эти дни советская авиация наносила удары по кораблям в порту и по другим объектам. Всего за время войны на территории Сер-Варангера было потоплено 34 корабля. Когда над Холменгро была низкая облачность, самолеты под ее прикрытием выходили в пике для нанесения удара. Именно таким образом неподалеку от нашего дома был потоплен один немецкий корабль в конце сентября 1944 г. [1] Остатки остова потопленного корабля видны до сих пор. Местные жители к бомбежкам уже привыкли. И, как ни странно, никакой паники среди населения не было. Люди заботились, прежде всего о том, чтобы запастись продуктами питания и не заболеть. (Еще в 1943 г. Киркенес подвергся эпидемии тифа, паратифа, дизентерии и дифтерии, унесший много жизней. Команда из пяти врачей из Осло вместе с медсестрами из Южной Норвегии творила чудеса в борьбе с инфекционными заболеваниями).

Горно-обогатительный завод «Сюдварангер» еще продолжал выпускать продукцию из железной руды, часть которой все же доходила до Германии. Кроме того, через Стурскуг и Эльвенес к причалу завода в Киркенесе на финских грузовиках канадского производства подвозили никелевый концентрат из Колосйоки. Немцы завладели большей частью акций завода еще до войны. А директором (в головном офисе в Осло) был назначен немец по происхождению (натурализованный пруссак). Именно этот директор еще до войны задушил профсоюзное движение на предприятии. Это, в свою очередь, способствовало росту симпатий местного населения к коммунистической партии и к поверженному профсоюзу «Норденс Клиппе». Во время войны отлынивать от работы на заводе было не просто. Те, кто самовольно уходил с предприятия, объявлялись в розыск и возвращались обратно. Немцы имели право реквизировать людей!

Многие критиковали жителей Сер-Варангера за то, что они не оказали должного сопротивления немецким оккупантам. Но что могло сделать десятитысячное население против ста тысяч немецких и австрийских солдат. А то, что австрийцы были лучше немцев, так это просто выдумка. В начале ноября (то есть уже после того, как Киркенес был освобожден) прибыла норвежская военная часть. Но взаимоотношения норвежских военных с местным населением были напряженные. Не только потому, что прибывшие норвежцы стали критиковать местное население за его отношение к врагу во время войны и во всем проявляли свое высокомерие, но и за то, что они открыли травлю норвежских девушек, имевших интимные отношения с немцами или австрийцами. А таких было немало. Такое отношение очень раздражало и советских офицеров. В разговорах с местным населением русские отмечали, что после освобождения от немецких оккупантов Украины у них были иные заботы, чем унижать людей, которые и без того с трудом пережили войну.

Взаимоотношения между местными жителями и русскими, напротив, были очень хорошими, проникнутые доверием и взаимовыручкой. Не в меньшей степени потому, что после освобождения ушло еще три месяца, прежде чем норвежские власти смогли наладить снабжение Киркенеса. Первый транспорт с продуктами питания (судно «Идефьорд») прибыл в Киркенес только 23 января 1945 г. Этот первый груз (в частности, с 20-килограммовыми ящиками галет) хорошо запомнился местным жителям. Но жители не забыли и другую историю, когда русских обвинили в воровстве галет и консервов с катера, который впоследствии был обнаружен в местах расположения норвежской части… Жители полностью зависели от снабжения из СССР. К Рождеству 1944 года из Мурманска прибыл военный корабль Северного Флота с грузом пшеничной муки, сахара и кофе. Этого никогда не забыть…

Итак, в октябре 1944 года местные жители рассудок не теряли. Еще за две недели до начала наступления советских войск на Киркенес, они обустроили туннель в Бьорневатне и переехали туда. Наступление в Заполярье началось, и постепенно люди осознали весь его размах: бежавшие с фронта немецкие солдаты (в некоторых частях в живых оставалось по 10-12 человек, а где-то и по одному человеку) являлись в комендатуру в Киркенесе для дальнейших распоряжений. Нет, не следует занижать размах боев на этом фронте, хоть некоторые в период «холодной войны» по разным причинам и пытались это сделать, даже в Сер-Варангере. Так в этом районе, были снесены советские памятники в местах захоронений советских военнопленных в Сафферхуллет и Носэльве (официально из-за их плохого состояния, чему трудно поверить, так как памятники были из бетона, а трещины, например, на памятнике в Носэльве были вызваны особым составом почв с преобладанием голубой глины). «Какая-то комиссия» с юга Норвегии поставила на месте снесенных памятников другие. Это произошло одновременно с открытием памятника советскому солдату в Киркенесе. За новыми памятными знаками в Скафферхуллет и Носэльве никто не ухаживал, а памятник в Носэльве даже покосился. Так продолжалось до тех пор, пока советский военно-морской атташе Сунков не прокомментировал это во время возложения венка к памятнику в Носэльве 8 мая 1975 г. Вскоре после этого моя фирма получила заказ на приведение в порядок территории, обустройства газона и постройку ограды вокруг памятных знаков в Носэльве и в Скафферхуллет. С тех пор за этими памятниками ухаживает муниципалитет. Надо поблагодарить деловые круги Сер-Варангера за оказанную финансовую поддержку в обустройстве территории. Но останки красноармейцев, павших в Норвегии во время Петсамо-Киркенесской операции, летом 1945 г. были увезены в СССР и перезахоронены там. По слухам - в Ахмалахти.

Задолго до перехода советскими войсками границы с Норвегией на норвежской территории работали группы разведчиков и партизан. В конце сентября я сам натолкнулся на такую группу разведчиков в березовом лесу к югу от Ланг-форда. Авиация тоже использовалась для проведения разведки. Кроме того, норвежские партизаны доносили разведывательные данные по рации с гор в районе Яр-фьорда. Этой группой партизан руководил Рагнар Фингешоу из Якобснеса. Аккумуляторы для рации он смог подзарядить у Энока Дёрманнена на электростанции в Тарнете. В Сер-Варангере одновременно действовало несколько партизанских групп. Одна из них постоянно работала в районе реки Паз, другая – в районе Бюгой-фьорда, а еще одна – в районе руч. Мунквассбеккен, неподалеку от Нейден-фьорда. В восточной части района действовали и другие группы. В память о партизанах было поставлено три памятника: один памятник - в Скафферхуллет, недалеко от Борисоглебска, другой - в Хаукиярви, между р.Мункэльв и р.Нейден, а третий – в Якобснесе. Большинство партизан были членами движения сопротивления, которое было прокоммунистическим. Большую поддержку им оказывали местные жители. Но нужна была осторожность во всем. Немцы следили за настроениями местных жителей и брали на заметку, как люди комментировали очередную воздушную атаку, немецкие потери и любые другие «новости».

Бои за Яр-фьорд длились три дня. Линия фронта передвигалась туда и обратно. Так в гостинице «Суллия» в Стурскуге доктор Палмстьерна оказал медицинскую помощь раненым советским солдатам и офицерам. Потом там откуда не возьмись появились немцы, которые попытались угнать раненых с собой. Доктор Палмстьерна наотрез отказался. К счастью, этим немцам самим пришлось поторопиться, и они оставили раненых в покое. Только в ночь на 24 октября немцы взорвали за собой Эльвенесский мост через реку Паз. Советская артиллерия вела огонь из Тарнета по Киркенесу и до самого Тусенвикскара позади аэродрома Хойбуктмуен. Оттуда велся обстрел и Ярфьордботна (из «Катюш»), где бои велись в течение трех дней. С о.Холменгро (между Яр-фьордом и Бек-фьордом) в Эльвенес, в район гостиницы «Суллия», прибыл морской десант. Там шли ожесточенные бои. До Киркенеса доносился непрерывный гул орудий. К нему присоединился гул артиллерии из района Никеля и Салмиярви.

Местные жители имели достаточно времени, чтобы укрыться в убежищах. Большая часть жителей нашла укрытие в туннелях в Бьорневатне. Туда же привезли стариков и больных. К счастью, железная дорога из Киркенеса в Бьорневатн была в исправности. В результате боевых действий среди жителей Киркенеса погибло только несколько человек. 21 октября Киркенес вновь подвергся бомбардировке. В 4 часа утра дома были охвачены огнем. Но на этот раз немцы запретили тушить пожар. Напротив, они начали систематический поджог оставшихся зданий. На следующий день из 200 домов в Киркенесе осталось всего 39. В этот день последние 150-160 жителей Киркенеса, еще остававшиеся в городе, перебрались в подземное бомбоубежище Андерсгротта в центре города. Первым местом расселения жителей после освобождения послужило это бомбоубежище. От главной железнодорожной линии завода «Сюдварангер» отходила ветка на Хаганес и портовой причал «Вигинг-кайя» в городе. Эта ветка была построена советскими военнопленными [2]. Рано утром 21 октября один машинист по своей инициативе затопил котел последнего оставшегося локомотива. Только в 8 часов вечера еще остававшаяся в Киркенесе группа местных жителей с шестой или седьмой попытки (так как несколько раз приходилось искать укрытие от бомбежек советской авиации) смогли тронуться с места на двух товарных вагонах, прицепленных к локомотиву. До туннеля в Бьорневатне было 7 километров. Я помогал в уходе за больными. Примерно в 800 метрах от туннеля находилась заводская баня для рабочих, где был устроен госпиталь. К вечеру 22 октября всех больных перенесли оттуда в туннель. Оставлять их в госпитале было слишком рискованно. Пациентов прямо в койках переносили группы по восемь человек. В туннеле устроили больничный пункт. Из медперсонала там находились доктор Свеннебю, акушерка и медсестры. За время пребывания жителей в туннеле там родилось 10 детей. Для перегородок между семьями использовался всевозможный подручный материал. Я оставался жить в туннеле до 27 октября. После этого переехал к знакомым в Бьорневатне, чей дом от пожаров не пострадал.

Во время наступления укрывавшиеся в туннеле люди могли следить за тем, что происходит. Утром 23 октября мимо прошла одна из последних немецких рот. Она двигалась в сторону Холмфосса. Бои за Холмфосс были тяжелыми, так как советские войска уже форсировали реку Паз. В ночь на 24 октября немцы взорвали мост через реку Паз. Последней немецкой частью, которую видели находящиеся в туннеле норвежцы, была рота с лошадьми. Она проходила мимо 24 октября в три часа дня. Но еще в полдень норвежцы, находящиеся возле входа в один из туннелей, слышали доносившиеся издалека выстрелы и команды на русском языке. Отступая из Эльвенеса, где шли ожесточенные бои, и куда уже были подтянуты «Катюши», немцы в спешке сбились с главной дороги, они были пьяны. Артиллерия из Эльвенеса вела огонь по отступающим немцам по Винтервейскарет, но по цели не попала. Части 2-й горной дивизии вряд ли могли из Колосйоки/Салмиярви подняться в Эльвенес через Стурскуг, как утверждается в немецких и австрийских книгах. Тогда они должны были перейти Паз по Холмфосскому мосту и уйти на запад через Бьорневатн. Но в Бьорневатне эти части так и не появились. Кроме того, немцами был взорван Холмфосский мост. «А из Бьорневатна нам было хорошо видно, кто продвигался по дороге» (так как туннель находится на возвышенности к северо-востоку от самого поселка). Скорее всего, почти вся дивизия вынуждена была повернуть на Ивало в Финляндии, оттуда последовала дальше в Люнген в губернии Трумс.

Возле входа в туннель немцы взорвали все, на что хватило времени, в частности, распределитель тока для всей шахты. Но бани взорваны не были. Повсюду были протянуты провода взрывных устройств. 11 октября 1944 года в Киркенес из Осло прибыл министр Юнас Ли. Видкун Квислинг назначил его управляющим Финнмарка и министром полиции. Через неделю Юнас Ли выступил с речью на площадке у входа в туннель, где он в очередной раз рассказал страшные истории про русских, от которых надо бежать. Во время его выступления люди просто пожимали плечами, разворачивались и возвращались в туннель. Юнасу Ли не удалось убедить и немцев провести принудительную эвакуацию населения. У немцев других проблем хватало. Маловероятно, что немцы планировали взорвать туннель вместе с людьми. Но не исключаю такой возможности, ведь известно, что братья Эллингсен перерезали провода взрывчатых устройств. В ночь на 25 октября они видели, что русские из местечка Маггадален (к западу от перекреста дорог в Хессенге) вели огонь по аэродрому Хойбуктмуен и шоссе. В Стреммене красноармейцами был устроен понтонный мост через Ланг-фьорд. (Два понтонных моста были протянуты также и через реку Паз: в Холмфоссе и в Борисоглебске). «Катюши» передвинули к западу от реки Паз. Утром 25 октября над Бьорневатном пролетело 60 бомбардировщиков и истребителей. Они нанесли бомбовый удар по шоссе в Нейден. В районе туннеля также шли ожесточенные бои. Вечером 24 октября снова стало слышно, как кто-то выкрикивал команды на русском языке - теперь уже над самим туннелем. В 2 часа ночи 25 октября первые четыре красноармейца вошли в туннель. Бахтеев был среди них. Этот отряд пришел в Бьорневатн из района Сальмиярви по дороге вдоль левого берега реки. Рядом с банями перед входом в туннель возвышался флагшток. В 4 часа вечера там был поднят норвежский флаг – первое место на территории Сер-Варангера, где был поднят флаг Норвегии. Известная фотография, запечатлевшая встречу норвежцев с советскими солдатами на фоне норвежского флага, на самом деле была снята неделей позже во время съемок кинохроники. Тогда в туннеле еще продолжали жить многие норвежцы, да и советский взвод Бахтеева еще находился там. События на фото запечатлены хорошо, но по спонтанности воспроизведенное поднятие флага, конечно, уступает тому настоящему (25 октября).

Во время немецкой оккупации в Киркенесе проживало только два человека, умеющих говорить по-русски. Один из них Петтер Педерсен, работавший в транспортной компании Финнмарка (когда закончилась война, ему было 15-16 лет), выучил русский язык у советских военнопленных, которым он носил в лагерь хлеб. Немцы тогда не обращали внимания на этого подростка. Другого человека звали г-н М.Б.Йохансен. Уже после освобождения из Великобритании приехал Терье Турсруд, говоривший по-русски [3]. В ту ночь в туннеле находился только один человек, который знал русский язык. Это был предприниматель из Киркенеса М.Б.Йохансен. Русский язык он выучил на службе в Варде после Первой мировой войны, когда еще продолжалась Поморская торговля. Местные жители подняли советских солдат и их командира на руки и стали подбрасывать их в воздух под крики «ура». Потом запели «Интернационал», а после этого «Да, мы любим …» [4]. Один из норвежцев выступил с благодарственной речью, а после него выступил русский. Все выступления перевел этот предприниматель М.Б.Йохансен. Все из 4 тысяч [5] присутствующих были охвачены безграничной радостью.

В Киркенес вошло только небольшое подразделение советских солдат, так как Киркенес лежал в стороне от основного направления наступления – на запад. Это подразделение прибыло в Киркенес через Якобснес и Престойа. В районе Мункэльв и Нейдена шли ожесточенные бои. Гул артиллерии теперь доносился с запада, а не с востока. Все это длилось до 27 октября. Советские солдаты пригласили меня в какой-то сарай рядом с туннелем, и я попросил поесть. На столе стояли бутылки коньяка лучших сортов, копченый бекон и сахар. Потом была праздничная трапеза в полевой обстановке. На следующий день у меня очень болела голова [6].

Красноармейцы следовали по дороге, и частично вдоль противоположного берега Ланг-фьорда в сторону Хойбуктмуена и Носэльвы, где они освободили оставленных в лагерях военнопленных, пригнанных немцами из Ленинградской области. Бои перемещались на запад в район Стонги на правом берегу Нейден-фьорда. Но один или два полка продолжили наступление по долине Корсдален, которая находится несколько выше устья Мункэльв. Об этом мне рассказал Гай Сивертсен из Мунке-фьорда. Там завязались бои с немцами, зажатыми в клещи на шоссе между Мункэльвой и Стонгой. Часть немецких солдат пошла в обход по тундре [7]. В боях за Нейден приняло участие, по видимому, два батальона, прибывших через о.Ситсиваннет, перевал Ватсифьеллет в Верхний Нейден. В их составе были части на оленях и лошадях. Эйнар Ярвидало из Ваггатема вспоминал, что с другого берега реки Паз прибыла часть с 150 лошадьми. Они разобрали один дом на плот, с помощью которого переплыли на другой берег. Подразделение с оленями, по всей вероятности, пришло через Сальмиярви. В Сер-Варангере действовало несколько отрядов с оленями. Зимой один русский врач приехал в Киркенес на упряжке, запряженной тремя оленями. Бои на реке Нейден закончились 27 октября. После этого советские отряды продолжили преследование немцев, пока 6 или 7 ноября они не дошли до Рустефьельбмы на левом берегу реки Тана.

В период нахождения в Сер-Варангере советских войск связующим звеном между частями Красной армии и местным населением был И.М.Дьяконов. Но и его командир, полковник Лукин-Григэ, был очень общителен и любим в народе (в противоположность представителям норвежских властей, прибывших в Киркенес через несколько недель после освобождения). И все же постоянно возникали языковые проблемы. Поэтому советские солдаты держались особняком. Основная часть советских войск дислоцировалась в немецких бараках в Санднесе. Впоследствии многие из этих бараков советские войска увезли с собой. Жители Киркенеса получили в распоряжение один большой барак, где они устроили магазин, и два хороших жилых барака, которые были перевезены в Киркенес и использовались под жилье. В Киркенесе красноармейцев было немного. Они оборудовали подвалы, соорудили над ними кровли и смогли в них перезимовать, в то время как оставшиеся дома были оставлены в распоряжение местных жителей.

Русские присутствовали на праздновании 1 мая и Дня Конституции (17 мая), но сами не участвовали в демонстрациях. 1 мая отмечалось на площади возле бензозаправки «Шелл». Прозвучали речи, демонстрация пошла мимо представительства норвежского ВМФ, где демонстранты исполнили песню «Сыновья Норвегии» под аккомпанемент оркестра. В демонстрации приняло участие 300-400 человек. Явка была очень высокая, если учесть, что несколько тысяч киркенессцев по-прежнему еще не вернулись жить в город. Потом демонстранты остановились возле советской комендатуры, над которой развивался советский флаг. Там оркестр сыграл гимн СССР, специально разученный по этому поводу. Полковник Лукин-Григэ и остальные сотрудники комендатуры вытянулись в положение «смирно». Оркестр скомплектовала одна семья из 11 человек, которой чудом удалось сохранить от немцев музыкальные инструменты.

А вот несколько анекдотов из жизни того времени: «Немцы забирали все, что называлось лошадьми. А у нашего дедушки Альфреда Фредриксена было целых три лошади. И немцы их, конечно же, реквизировали. Альфред приложил немало усилий, чтобы раздобыть себе новых лошадей. Немцы пообещали ему: «Драй вохе - русский капут», и тебе вернут лошадей. А наш дедушка был не прочь выпить. Однажды он хорошенько поддал в городе. И в таком виде пошел к советскому коменданту. Зашел в канцелярию. «Что Вы хотите?». «Да, вот, у меня реквизировали лошадей, забрали у меня лошадей и сказали, что через три недели «русский капут». Но вот уже прошло шесть недель, русский - не капут, а я – без лошадей». Дедушку без промедления выставили из комендатуры».

Невозможно забыть концерты с песнями и плясками, которые устраивали красноармейцы для своих и для местного населения. Впервые такой концерт состоялся в ноябре-декабре 1944 года в Винтервейскарет. Концертный зал был устроен в большом немецком гараже. Во внутрь загнали два или три грузовика, на кузов положили настил из подручных материалов, и сцена была готова! Были и хор, и музыка, и балет, и народные пляски. После этого русские дали еще много концертов. Но особо запомнился последний прощальный концерт, который состоялся в воскресенье 24 сентября 1945 г. Этот концерт был дан в «канадском бараке» (сооруженном из канадских досок, привезенных в Киркенес из Канады в больших количествах) в Киркенесе. Выступали танцоры. Специально для выступления на концерте приехал хор. На концерт пришло 50-60 человек. Это был впечатляющий и очень трогательный прощальный вечер. Но полковник Лукин-Григэ и И.М.Дьяконов на концерте не присутствовали, так как они были заняты чем-то другим [8].

Интервью записано в Киркенесе 1 апреля 2004 г.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Очевидно речь идет о транспорте «Wolsum» (3668 брт), потопленном советской авиацией в Киркенесе 16.09.1944.
2. Именно эта железнодорожная ветка, как военный трофей, впоследствии «была продана» компании «Сюдварангер»
3. С полковником Далем прибыл переводчик с русского языка Юст фон дер Липпе
4. Гимн Норвегии
5. Цифра названа информантом. Согласно переписи населения, проведенной через несколько недель, в Сер-Варангере на этот момент оставалось около шесть с половиной тысяч человек, так как несколько тысяч уехали на юг еще раньше. Кто-то уехал в удаленные села района к родственникам и знакомым.
6. Игорь Дьяконов, прибывший в Киркенес 26 октября, отмечал, что одним из первых его заданий было установить контроль над винным складом в Бьорневатне, который немцы намеренно оставили в целости и сохранности. Но красноармейцы все же опустошили склад, что не особо способствовало ускорению наступления на запад (Diakonov I. M. Min tid i Norge. Kirkenes: Bokprosjektet Diakonov, 2001).
7. А часть переправилась по заливу на другой берег Нейден-фьорда (см. интервью с Отто Бориссеном)
8. А именно подписанием совместного норвежско-российского заявления, текст которого приводится в нашей книге. Что касается эпизода с прощальным концертом, то он напомнил авторам рассказ о другом прощальном концерте, поведанный нам коренным жителем Варде Хансом Ронти. Тогда норвежцам устроили прощальный концерт русские наемные работники на борту парохода «Император Николай II» перед отправкой из Варде в Архангельск (где их ждала мобилизацией на фронт Первой мировой войны, ведь шел 1914-й год). Сотни русских парней, сняв с себя шапки, выстроились на кормовой палубе парохода и затянули песню, да так, что у оставшиеся на берегу норвежцев навернулись на глаза слезы. Как и у самого Ханса Ронти, когда он рассказывал нам об этом в 1989 г. Круг замкнулся, и Россия преобразилась как суверенное государство. Но в память о тех парнях, что погибли за Родину на фронтах Первой мировой, памятников еще не поставлено.