Из интервью с Иваном Григорьевичем Малыгиным, родившимся и проживающим в поморском селе Койда, Архангельской области

«Меня взяли на фронт в сентябре 1941 года. Первым же транспортом я добрался до Мезени. Уже в Мезени нас спросили, кто может работать с оленями. Оттуда вместе с другими призывниками мы поднялись по реке Кулой до Пинеги. Между Кулоем и Пинегой пришлось идти пешком километров тридцать. Потом спустились по Пинеге и Двине до Архангельска. Из Архангельска до Кандалакши шли на пароходе. На борту в основном были призывники. Из Кандалакши до Мурманска добирались на поезде двое суток. Наша оленно-транспортная бригада была сформирована в октябре. Олени были из Ловозера. Обычно бригады с номерами (1-ая, 2-ая, 3-яя) относились к 14-ой армии. Но наша бригада была особой. Она находилась в составе Северного Флота. Флот располагал этой оленно-транспортной бригадой, так как он вел активные действия на побережье.

Бригада выполняла различные задания. Например, возле границы упал самолет. «Иван Григорьевич, поехал!». И я отправлялся. Стреляли везде. Техники, которых я привез с собой, разобрали самолет на части. Что можно было спасти, погрузили на сани или на лыжи. Далее мы подвезли эти части к дороге, по которой ездили машины (около 40 км).

Во время операций один человек управлял тремя упряжками с тремя оленями в каждой. Обычно ездило 2-3 человека. Такие вылазки длились неделю или две. Сначала пытались перевозить убитых. В Западной Лице 300 убитых привезли в палатку, но потом отступили, пока не поздно, так как немцы шли в наступление.

Мы перевозили раненых. Многие умирали от ран. Но большинство замерзало. Случалось, во время поездки они пели песни, как вдруг замолкали… Это была очень тяжелая работа. Ты спасаешь людей и может ожидать, что в любой момент тебя могут убить. Хорошо, что у нас был белый камуфляж. Если на нас летели немецкие самолеты, то мы отпрыгивали в стороны и зарывались в снег. Но фашисты были очень педантичны и стреляли даже в бегущих собак, ведь собаки могут доставлять почту.

Сам плох, и не спасет Бог. Однажды мы втроем из нашей бригады выполняли задание. Вдруг я увидел немецкий самолет. Он намеревался открыть по нам огонь и стал делать круг, чтобы подлететь поближе к нам. Я приказал бросить сани и бежать с оленями в лесок, находившейся в метрах двухсот от нас. Я и еще один боец побежали. А третий решил спрятаться под санями. Чудак! Мы были в лесу и немец не смог достать нас, но он убил того парня и его 10 оленей. Это случилось неподалеку от деревни Юркино примерно в августе 42-ого года.

На фотографии наша бригада на месте своего расположения в 30 км от Мурманска. Я только-только вышел из палатки. Это были первые годы войны. Фотограф был из Ловозера. Он лечил оленей и увлекался фотографией. Он не был пастухом, но только лечил оленей. Мы жили в больших палатках по 30 человек. В них были по две печи. Спали на нарах. Во время вылазок брали с собой палатки с шестом посередине на 4 человека. Носили меховую одежду (штаны, савик) и ненецкую обувь. Под верхней одеждой рубаха, телогрейка и брюки. В остальное время носили морскую форму. Девушки нам улыбались: «Морячки идут!». Питанием снабжали хорошо по морской норме, кроме этого была оленина, лосятина и рыба. Мы не голодали.
Командиром бригады был лейтенант Павел Сотников. У нас было 2-3 ненца, коми было больше и русские. Но все говорили по-русски. Наш старшина был коми. Все бойцы оленно-транспортной бригады и русские тоже могли справляться с оленями. Оленей у нас было 200-300 голов.

Интервью записано в селе Койда 20.03.90