Из интервью с Николаем Николаевичем Королевым

Родился в 1922 г. в дер. Починок, Керос. Был призван 22 сентября 1941 г. Служил в 31-ой бригаде, 14-ой армии. Демобилизован 23 сентября 1946 г. Пенсионер. Работал бухгалтером в совхозе, военруком. Коми.

Попал на войну по очередному призыву. Сначала собрали в военкомате в Керосе. Призывников было много, в основном коми, частично русские. Отсюда направили в Сыктывкар. Дальше на пароходе по Вычегде и Северной Двине дошли до Архангельска. Приехали в Архангельск примерно 27-28 сентября. Попал в 95-ый запасной лыжный полк. Там есть река Сика [1], недалеко от Архангельска, в 4-5 километрах. Там обучали. Нас много было - 800 человек в батальоне. Были специальные оленeлыжные батальоны. Туда попадали в основном северные народы, которых меньше надо было учить, они привычные были на лыжах ходить и морозы терпеть. Наверно, половина были коми. Ненцев тоже было человек 80. Остальные русские. В основном неженатые. В Архангельске учились месяца три. Потом по железной дороге в товарных вагонах направились в Мурманск. Трое суток ехали. В Мурманске ночевали в школе. Утром через лиман переправились на ту сторону и пешком прошли до 49-ого километра. Там были 29 ноября 1941 года. После этого палатки установили. Кормили в основном сухим пайком: сухари, тушенка, свинина и каша-концентрат. Там мы по частям находились. Батальон состоял из 800 человек. Он делился на 4 роты по 130-140 человек, которые делились на отдельные взводы по 35 чел. В общем, бригада целая была. В бригаде был 8-ой, 6-ой, 7-ой, 9-ый и 10-ый батальоны.

Нас в тыл к немцам стали перебрасывать. Перед нами никого не было: только Западная Лица и немцы. Правее нас стояла Сибирская дивизия. Мы стояли на линии фронта. Это были апрельские/майские бои. Нашему батальону была поставлена задача: зайти в тыл немца. Отсюда наступала 6-ая морская бригада - моряки с мурманских судов. Мы наступали отсюда с тылу. Наша задача была дорогу перерезать. Мы зашли прямо один на один, грудь на грудь. Они упирались, не сдаются. У нас предательства много было. Немец знал, что мы собирались идти в наступление. Подготовился. Озеро там было, впереди – сопки. Он по сопкам пулеметы уже установил. Как на озеро нас пустил, и как дал перекрестным огнем! А сзади еще лыжная рота у него нас окружила. И мы в упор пистолетами, вышли 65 человек. В результате задача выполнена не была.

А потом начали закрепляться. Закрепились, чтобы немец не мог дальше идти, и охраняли. Это делали стрелковые части. А нас, лыжников с оленеводами, по [немецким] тылам постоянно перебрасывали. Олени шли за нами [лыжниками]. Бой завяжется, они боеприпасы подвозили к нам, а от нас – раненых отвозят. И дальше в 43-ем немец не пытался взять Мурманск, потому что уже не мог. Немец раньше хотел Мурманск взять, когда нас еще там не было. Прямо семьями шел в начале войны. Весной 42-ого у Западной Лицы столько трупов женщин с золотыми зубами лежало! Значит, они в Мурманск шли на жительство. Легко хотели дойти. В 42-44 гг. мы по [немецким] тылам ходили. Нас, например, через Западную Лицу перебросят в одно место, опорный пункт уничтожить у него. Далеко-то он нас не ждет. Мы придем ночью, разгромим и обратно. Потом отдохнем, и снова нас перебросят на другой участок.

Танки, говорят, были, да мы не видели. Простору для них не было, выкатить с дороги некуда, и напрямую в лоб сжигали их немцы. А потом наши отказались пустить танки. ИЛ-2 впереди нас, только бомбят и все. Они хорошие, конечно, самолеты были. Потому что на таком самолете есть крупнокалиберный пулемет, пушка и установка, как Катюша. Из-за этого немцы боялись. Реактивный снаряд жжет на метр. Черной смертью называли, как и краснофлотцев, потому что моряки смелые были. А Сибирская дивизия крепко дралась! Сибиряки - такой народ. Им сразу присвоили 10-ую гвардейскую. Сибирская дивизия нашим соседом была, но стояла на другой высоте.
Ненцы в нашей части были. Они – наши солдаты, только командуют оленями и все. Олени – бедные. В мае их всех перебили с немецких самолетов: черные на снегу. Оленей старались ставить у подножья гор и где лесок небольшой. Олени нужны были, чтобы перевозить. Они быстро идут. В упряжке по 3-4 оленя. Сани – длинные. Идут олени очень быстро, как машина. Боеприпасы к нам везут, а от нас раненых. А мы на лыжах передвигались. Носили военную форму. И ненцы тоже в нашей бригаде носили форму. А бригада у нас таки и называлась: оленeлыжная бригада. А мы добавляли: оленно-рогато-копытная бригада.

Подготовка к наступлению, наверно, с лета 44-ого началась. Столько техники подтянули: Катюши, Андрюши - доты, дзоты, огневые точки чтобы выбить. А то, как крот, залез туда немец, за три года окопался, попробуй его выбей. Наше расположение было здесь у Западной Лицы. На другой стороне Западной Лицы – немец. Здесь небольшой кусок земли – нейтральная полоса. У немца был большой аэродром в 130-140 км от Западной Лицы. Еще здесь не начали атаку, а нас уже перебросили сюда на 150 км в тыл к врагу. За трое суток мы дошли. По лесу шли [2]. И вышли на дорогу. Он не ждал нас, что русский придет за 150 км к нему. На дорогу вышли и дорогу перерезали. А передние части уже наступают. Такое движение по дороге. Палец некуда засунуть. Мы дорогу оседлали. Машины с одной и с другой стороны идут. Они же не знают, что мы на дороге ждем. 7 км до аэродрома Луостари было. Второй батальон здесь, за 3 километра. Летный состав еще в землянках был. Мы через дымовые трубы побросали туда гранаты, оттуда уже никто не вышел. И немец начал с аэропорта тяжелой артиллерией по нам бить. И самолет поднялся, начал кружить. Но там нас лес спас. Там лес выше этих домов. А немец жмет с аэропорта, потом пехота жмет отсюда и с Киркенеса. И здесь мы 4 суток держали дорогу. Потом здесь наши наступали, их выбили, и к нам пришли наши части. У нас кто остался, отдохнули три дня и дальше пошли. Здесь Ахмалахти и никелевые рудники. Здесь два дня на передышку дали и снова нас перебросили на 100 сюда к Киркенесу.
Переходили через реку Паз. До Нейдена шли трое суток пешком. Оленей с нами уже не было. В батальоне тогда человек 200 было. Примерно половина из них – коми. Остальные архангельские и вологодские. Ненцев совсем мало было. Может человек 20. В других подразделениях (там еще 2 бригады было) были ненцы. Они форсировали Нейден, прошли к Киркенесу, а я остался. Мы форсировали брод [3]. Это был конец октября, в 20-х числах. Мы зашли незаметно, чтобы немец не заметил. А оказывается, у него здесь оставалась одна батарея [4]. Он нас заметил, и когда мы начали форсировать реку, он стал бить по нам. На середине реки меня стукнуло в колено. Там быстрое течение. Меня вытащили обратно на берег и оставили в одном из трех домов. Сколько погибло, не знаю. Но три-пять человек [раненых] лежало в этом доме. В 15 метрах от дома были сараи для сена. На другой стороне реки не помню домов. Только немецкая пушка. Там я пролежал пять дней. И немцев за это время уже не стало. С норвежским хозяином мы не познакомились. Мы только там лежали. Не помню, как хозяин выглядел. Мужчина лет 40-50. Только помню свет у них был – светили карбитом вместо лампы, дыму нет. Это место находилось километрах в пяти вверх от моста. Железный мост, он взорван был. Реку по камням пересекли, да что-то было подложено. Обратно, где можно, на машине ехали, где пешком пришлось метров по 10-15. Там другая машина подхватывала. В Киркенесе я не был. Увезли к своим в тыл в Ахмалахти. Там пробыл 10-15 дней.
Потом нас перебросили на машине в Мурманск, а оттуда в Вологду/Грязовец. Там формировались, получили пополнение из молодован, и – в Германию. Мы начали с города Зурал, это не доходя до Одера. Закончили войну 12 мая в Праге. Там южная группировка отказалась капитулировать. Войска у них были большие. 1 мая брали один чешский город, там завод «Шкода». А трупов сколько было! Вон он как защищал! Когда объявили победу, дали нам по 100 грамм. Это было ночью, только легли, связной: «Конец войне!» На митинге сказали: «Германия капитулировала, но для нас война не кончилась. Группировка Шернера отказалась капитулировать». Так обидно стало!
Отдохнули в лесу в палатках. Потом выходили тысячу километров в Россию из Праги. Дошли до Львова, а потом вдруг нас повернули и назад, сразу на погрузку, на железную дорогу. Мы ничего не знаем. Оказывается, нас думали перебросить на Дальний Восток в Японию. Но не успели. Пока мы ехали, закончилась война. 13 дней ехали. Потом на пароходе отправили из Владивостока на Чукотку. Один год там служил. Вернулся домой 23 сентября 1946 года, а ушел 22 сентября [1941 г.].

Интервью записано по месту жительства в селе Керос, Коми АССР, 23.12.1989.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Рикасиха
2. Линия фронта не была сплошной, ее можно было обойти с юга.
3. В верховьях Нейдена, где до сих пор есть брод. Водопад Вегнесфоссен находится неподалеку. На западном берегу реки стояла немецкая батарея.
4. Немцы оставили на этом участке штрафников (источник: семья Сивертсенов, Нейден)