Вскоре после вторжения Германии в Советский Союз стало очевидно, что если поражение Германии на суше возможно, то добьется этого Красная Армия – еще до того, как появится возможность открытия второго фронта в Европе. Поэтому союзники – Англия и США – сосредоточились на оказании поддержки решению именно этой задачи. 31 августа 1941 года, на семидесятый день после начала войны на Восточном фронте, первый конвой союзнических стран, получивший название «Дервиш», прибыл в Архангельск. Конвои продолжали приходить до самого конца войны и в течение этого времени доставили почти четверть всей военной помощи, предоставленной Советскому Союзу за годы войны. В составе конвоя PQ-16 в Архангельск 1 июня 1942 года прибыл американский пароход «Вест Нилус». После разгрузки на Бакарице этот пароход загрузили пиломатериалами на лесобирже лесозавода № 16-17, и 13 сентября он вышел из Архангельского морского торгового порта в обратный рейс в составе конвоя QP-14. Через две недели «Вест Нилус» благополучно ошвартовался в английском порту Лох Ив. Матросом на «Вест Нилусе» служил восемнадцатилетний американец Дональд Вамплер, с которым в Архангельске случилась трагикомичная история, позже записанная Дональдом и сохранившаяся до наших дней. Эти воспоминания американского моряка о фронтовом Архангельске перевел на русский язык Александр Потапов.

Воспоминания Дональда Вамплера:

Был 1942 год. Мы пришли в порт Архангельск на три месяца. При ежедневных увольнениях на берег интересные места, предлагаемые городом, были исчерпаны. Затем наше судно ошвартовали у причала большого лесопильного завода. На следующий день во время покрасочных работ, работая на высоте, мой друг и я увидели вдалеке большой фабричный дым и решили, что нам следует исследовать это новое соседство.
Несколько дней спустя мы совершили прогулку в поселок Сульфат. Это название мы узнали от женщин, которые дружно грузили наше судно досками. Проследовав по полотну железной дороги несколько миль мы наткнулись на деревянную дорогу, которая шла прямо в поселок. Дорога была сделана из дерева, так как в тундре ограничены месторождения камня и неограниченные запасы лесов.
Приближаясь к поселку, мы подошли прямо к фабрике, дым которой заметили с судна. Здесь мы узнали, что она производит сульфат (сульфатную беленую целлюлозу) и является единственным крупным производством в этом месте.
Сульфат был типичным русским городком. Он состоял из двухэтажных, больших жилых домов; небольшой торговой территории с открытым рынком, или как его еще называют – базаром; парка и здания, совмещавшего в себе театр, кинотеатр и танцевальный зал. Мы смогли обследовать поселок незамеченными, так как большинство жителей поселка находилось в кинотеатре. Во всяком случае, нам повстречались на улице несколько юношей. Они сказали, что мы являемся первыми американцами, которые посетили Сульфат. Юноши отнеслись к нам с уважением и решили с гордостью показать чужестранцам поселок. Вначале они показали нам парк, где располагался стадион – главная достопримечательность поселка. На стадионе было европейское футбольное поле, две баскетбольных площадки, площадка для танцев на открытом воздухе и детская игровая площадка. Позже мы посетили дома этих ребят. В обмен на такой чудесный предмет торговли, как американские сигареты, нам предложили несколько небольших сувениров.
Внезапно тишину ночи нарушил вой сирен воздушного налета звучавших как сигнал тревоги. Хотя уже была пора возвращаться на судно, нам пришлось отсиживаться во время этого налета немецкой авиации. В течение двух часов мы наблюдали за действием зенитных батарей, падением зажигательных бомб на город Архангельск и за сражением в небе.
Наконец прошла последняя волна вражеских самолетов, и все затихло. Еще не был дан сигнал отбоя воздушной тревоги, когда мы решили возвращаться на судно.
Мы пересекли поселок, наивно веря, что наше путешествие обратно будет пустяком. На обратном пути нам нужно было пройти мимо полицейского (милицейского) участка и здания главного управления по наблюдению за воздушными налетами (здания, где размещалось командование местной противовоздушной обороны). Тревожась только за то, что мы долго задержались в поселке, что нас давно ждут на судне, мы с товарищем быстро шли по улице. Внезапно в наши лица ударил свет, и мы уперлись в штыки винтовок. Лицом к нам стояли несколько русских женщин, которые потребовали сообщить им наши имена, адрес, по которому мы живем, возраст, религиозную принадлежность и предъявить наши паспорта. Узнав, что мы не можем или не желаем говорить по-русски, они затолкали нас с помощью штыков в помещение, где размещалось командование местной противовоздушной обороной. Нас отконвоировали в большую комнату, которая была заполнена русскими женщинами, и там же находился один мужчина. Комната находилась в здании, располагавшемся в центре поселка. Она была оборудована радиосвязью. Сюда же поступали все сообщения от различных дозоров и патрульных, имелось прямое телеграфное сообщение со всеми жизненно важными точками по всему городу Архангельску. Здесь нас подвергли перекрестному допросу.
Мы действительно могли произнести по-русски несколько простых предложений и решили, что лучше всего притворится, будто бы мы не знаем русского языка. В нас «выстреливались» вопросы: «Имеются ли у нас паспорта?», «Кто мы такие?», «Немцы?», «Откуда мы пришли в поселок?», «Как мы добрались до Сульфата?», «Вас сбросили на парашюте с немецкого самолета?»... и так далее. Мы только пожимали плечами, отвечая этим жестом, что мы не понимаем задаваемых нам вопросов.
Женщины, к которым мы попали в плен, посадили нас в соседнюю комнату под сильной охраной, а сами решили обсудить наше нежелание отвечать на вопросы.
Примерно через сорок пять минут они вновь вызвали нас на допрос. Боясь, что наша «шутка» может кончиться для нас плохо, мы решили показать свои краткосрочные отпускные билеты на берег (ship’s pass). Как только они увидели наши документы и узнали, что мы американцы, напряжение на их лицах исчезло. Они более доброжелательно стали относиться к нам: заулыбались и приветствовали нас по-дружески. Используя язык жестов и наш скудный запас русских слов, мы провели в приятной беседе более получаса.
Когда настало время нам уходить, очень симпатичная девушка надела свою куртку, и нам было сказано, чтобы мы пошли за ней. Выйдя на улицу и пройдя два квартала в сторону фабрики, мы подошли к большому бомбоубежищу. Девушка крикнула дежурным по бомбоубежищу, что уже прозвучал сигнал отбоя воздушной тревоги и рабочие могут вернуться на свои рабочие места и приступить к работе. Мы шли и думали о том, что нам следовало бы разговаривать с этой привлекательной русской девушкой. Внезапно она остановилась, показала нам в каком направлении идти к судну, пожелала счастливого пути и быстро покинула нас.
Так закончилось наше первое знакомство с поселком Сульфат.

Публикацию для «ВП» подготовил Брызгалов Виктор, историк.
Источник: газета «ВП» № 17 от 04.05.2005