Содержание:
Введение
Транспортировка советских военнопленных в Швецию
Транспортировка бывших военнопленных по железной дороге
Транспортировка бывших военнопленных морем
Бывшие военнопленные с плохим состоянием здоровья
«Спорные люди»
Итоги репатриации
Вернувшись на родину

Введение

Документы, описывающие события репатриации достаточно фрагментарны, Самые связные и наглядные сведения были получены в архиве города Буде (Норвегия) – Архиве майора Крейберга и учреждений, занимавшихся экс-военнопленными. Он длительное время скрывал свои записи. Майор рассказывал: «В машине у меня был спальник, радио и пишущая машинка. Я также делал записи под копирку. Я встречался с бывшими военнопленными или говорил с ними по телефону» [1].
29 июля 1945 года командующий союзными войсками в Норвегии генерал Андрю Торн писал главнокомандующему вооруженными силами генералу Отто Ругу:
«Эвакуация советских военнопленных сейчас практически завершена; число оставшихся, вместе с больными, меньше чем три сотни. Несложно осуществить их репатриацию, исключая случаи тех военнопленных, которые работают на строительстве Железной дороги на севере. Потому что на этой территории норвежские войска не расквартированы».
Торн ответил: «Навербуйте солдат и отправьте их в эту субзону» [2].
Торн предполагал, что осуществить эвакуацию эффективно и гуманными средствами достаточно сложно, поэтому он решил обратиться к норвежскому руководству с просьбой внести посильный вклад в решение этого вопроса. Необходимо отметить, что треть всех русских военнопленных в Норвегии находились в Нордланде (северная часть Норвегии).
«Необходимо решить важный вопрос: вы все должны быть отправлены домой в Советский Союз, и все, чем мы можем помочь, будет сделано. И вскоре вновь вы увидите свою большую и красивую страну» [3]. Эти слова Майфа Броха и послужили причиной буйного праздника, который русские пленные устроили… «для норвежского внутреннего фронта и всех норвежцев» [4]… вечером недалеко от Буде. Среди присутствующих был командующий внутренним фронтом Северной Норвегии майор Антон Йохансен, а также адвокат Брох. Его речь воодушевленно приветствовалась и часто прерывалась бурными аплодисментами [5]. Все это закончилось танцами и песнями в честь Сталина. Праздник, оптимистические речи и многое другое – все это отражало атмосферу лета 1945 года. Русские были очень благодарны и охотно это выражали; норвежцы же более всего желали, чтобы русские… «вновь увидели свою большую красивую страну» [6].
Их возвращение домой было утверждено в Ялте еще полгода тому назад.
11 февраля 1945 года представители СССР, США и Великобритании совещались по поводу судьбы военнопленных. Обсуждали 9 пунктов, которые должны были быть… «подписаны» [7]. Также, переговоры были проведены между СССР и Великобританией. Союзным войскам было предписано нести ответственность за советских граждан и военнопленных. Главнокомандующие союзных армий должны были быть наделены определенными полномочиями, дающую им независимость от местных властей. В первой части переговоров утверждалось, что все советские пленные (а также американские и британские) сразу после освобождения должны были быть размещены в лагерях, не принадлежавших нацистам. Властям было необходимо проинформировать заинтересованные стороны (советскую, американскую, британскую) о пленных, которые будут освобождены, и предоставить доступ в лагеря представителям сторон, занимающихся репатриацией. Кроме того, нужно было создать администрацию в каждом лагере, назначить ответственного за порядок. Власти взяли на себя обязанность обеспечить пленных одеждой и медицинской помощью и в лагерях и во время транспортировки. Доставляемое как помощь было разделено на несколько разрядов: для рядовых, унтер-офицеров, офицеров и гражданских лиц. Освобожденным предполагалось выплатить определенную сумму денег [8].
10 апреля 1945 года Далфин Джуэль пишет: «Сейчас уже нет и не может быть сомнений, что ответственность за русских в Норвегии лежит на Союзных войсках» [9]. В правдивости сказанного на переговорах не приходится сомневаться. Союзники, присутствовавшие в Ялте, брали на себя ответственность за освобожденных граждан других государств. В Норвегии это значило бы, что британцы и американцы несут ответственность за советских пленных. Однако, на самом деле, все было не так: решения, принятые на переговорах, не выполнялись в полной мере. Получение гуманитарной помощи от союзников не было гарантировано. 9 мая 1945 года Джуэль пишет сообщение в министерство иностранных дел под заголовком: «Шведская помощь “displaced persons” в Норвегии». Шведы предложили провезти их через территорию Швеции, а также немецких граждан и всех русских пленных [10]. Хотя ранее речь шла только о русских пленных, ведь сама репатриация была делом союзников.
В начале процесса репатриации представителями союзников был подписан документ под названием: «Приказы: союзной армии соединиться с командованием немецких войск в Норвегии» [11]. В приказах был 41 пункт, четыре из них (с 37 по 40) касались взаимоотношений военнопленных и “displaced persons”. Военнопленные должны были оставаться в своих лагерях, охранять лагеря должны были немцы, заключенные могли получать письма. Один из пунктов гласил: «Немецкие военные власти отныне ответственны за обеспечение всех заключенных военных лагерей радиоприемниками, способными принимать сигналы из Великобритании и СССР» [12]. Этот пункт был особенно важен: необходимо было обеспечивать информацией всех военнопленных и “displaced persons”.
11 мая в 19.20 прозвучало радиосообщение, которое в анонсе шло под названием «Обращение союзного командования к русским солдатам в Норвегии». В сообщении говорилось: «Для максимальной защиты ваших интересов и обеспечения вас продуктами питания необходимо, чтобы охранниками оставались немцы до тех пор, пока их не смогут заменить норвежские или союзные военные».[13] Это обращение заставило одного из представителей СССР приехать в Лондон. 29 мая советский дипломат в Великобритании Гусев пишет в британский МИД, что необходимо… «устранить противоречия с соглашением от 11 февраля 1945 года» [14]. Он просит, чтобы охранниками были норвежские или союзные представители. Просьба советской стороны была удовлетворена, но недоверие союзников друг к другу ощущалось на всех уровнях, в том числе и на межгосударственном.

Лондонское правительство решило послать свою делегацию в Осло. Были выбраны пять государственных советников, среди них – четыре министра (в том числе и министр социального департамента Стешта), а также главнокомандующий, наследный принц Олав и генерал Торне. 13 мая на британском военном корабле они прибыли в порт Осло. 15 мая на встрече правительственная делегация внесла предложение шведскому правительству – переместить пленных в Швецию [15]. Вместе с тем, необходимо обратить внимание на два обстоятельства. Считалось, что количество русских составляло 73 тысячи человек. Однако, 25 апреля МИД сообщает о 60 тысячах военнопленных. 14 мая немецкое командование предоставило сведения о положении пленных и эта цифра взята из немецкой статистики. Данные документы классифицировали пленных по зонам и национальностям. Запись велась по схеме: пленный и его национальность.
С этого момента новой страницей в истории репатриации советских пленных стала Швеция. Где, когда и кто был представителем Швеции по репатриации источники не сообщают [16]. Возможно, что инициатива по этому вопросу исходила от самих шведов. Доктор Гарри Седерман, шведский уполномоченный по норвежским войскам в Швеции, прибыл в Осло 6 мая. Он предложил вывести русских пленных в Швецию. Норвежская дипломатическая миссия в Стокгольме послала сообщение в Лондон. В заголовке значилось: «Репатриация советских пленных из Норвегии». Текст послания был краток: «Шведское правительство предлагает помощь по отправке русских пленных в количестве от 70 до 80 тысяч человек» [17].
Как только был получен положительный ответ от советской дипломатической миссии, шведское правительство начало обсуждать различные возможности осуществления этого плана. То, что прежде рассматривалось как возможный поворот событий с 17 мая стало официальным постановлением.
Отношения между норвежцами и союзными властями по вопросу репатриации через Швецию описываются источниками по-разному. 20 мая генерал Торн из своей квартиры на ул.Стургате, 33 посылает письмо главнокомандующему, наследному принцу Олаву. Торн пишет о том, чтобы переправить советских пленных через Швецию и что этот вопрос рассматривается Эйзенхауэром. У Торна были основания полагать, что оценка Эйзенхауэра… «будет положительной, но до окончательного решения мы не можем предпринимать никаких действий» [18]. Военный атташе Британии Суттон Прат сообщает Торну, что шведы уже решили вопрос о репатриации и… «что шведы уже на шаг дальше нас в этом» [19]. Интересы СССР в этом деле должна была представлять группа Ратова, прибывшая из Великобритании 31 мая. В большинстве изданий шведской прессы представители советской дипломатической миссии в Стокгольме много говорили о репатриации советских граждан в СССР через Швецию. Особое внимание уделялось тем репатриантам, которые проживали в Прибалтике. Их было разрешено отправить прямо через Балтийское море [20]. К сожалению, источники не сохранили информацию об отношениях между шведами и представителями СССР по поводу репатриации русских из Норвегии через Швецию.
7 июня представитель британской дипломатической миссии пишет письмо Черчиллю «Репатриация советских граждан из Норвегии». В письме сообщается, что Суттон Прат оказал давление на шведов, чтобы те оказали помощь в репатриации советских граждан, а также он заявил, что количество репатриантов около 76 тысяч человек. Каким образом было оказано давление на шведов, не описывается [21]. Глава делегации Виктор Маллет и маршал авиации Артур Теддер посетили шведского министра иностранных дел Гюнтера. Они подчеркнули необходимость помощи со стороны Швеции. Министерство иностранных дел согласилось пойти на встречу и попросило конкретные указания о том, что им нужно делать. Шведское правительство создало специальную комиссию из пяти человек по организации репатриации через территорию Швеции: начальник управления шоссейных дорог Фрисель, Фольке Бернадотте из Красного Креста, майор Кребон из управления шведской железной дороги, Мондберг из министерства иностранных дел и Майор фон Хорн из шведской службы охраны [22]. Последний был представителем шведской стороны по вопросам репатриации, именно он организовал вывоз советских военнопленных из Норвегии в Швецию по железной дороге. По итогам переговоров между шведской и британской сторонами было принято решение о том, что транспортировку советских граждан лучше осуществлять по Балтийскому морю. Там же отношение к советским репатриантам высказал представитель Норвегии Виктор Маллет: «Норвежское правительство связывается со шведским лишь для того, чтобы быстрее очистить свою территорию от пленных» [23].

Транспортировка советских военнопленных в Швецию

Реализация проекта началась: большая часть советских граждан должна была быть репатриирована через Швецию. Необходимо было решить, как реализовать план в конкретных действиях. Проект разрабатывался англичанином Файербраком и советским генералом Иваном Ратовым, которые 6 июня 1945 года прибыли из Стокгольма в Осло. Теперь предстояло подписать договор между представителями СССР, Британии и Швеции.
Генерал Ратов первоначально возглавлял советскую делегацию в Великобритании. Он работал над вопросом репатриации с весны 1945 года. Вместе с генералом Файербраком, посредником между советской военной миссией и британским министерством обороны, он должен был возглавить комиссию, работавшую над утверждением статуса советских граждан среди военнопленных. 10 июня 1945 года был подписан договор между представителем СССР и представителем Верховного командования союзных войск о репатриации советских граждан на основе Крымского соглашения от 11 февраля 1945 года. Также был разработан план отправки бывших пленных, освобожденных союзными силами из Норвегии:

Советские граждане должны быть репатриированы в СССР в следующей последовательности:
А) Поездом из Нарвика и Трондхейма и Осло в шведский порт Лулео, Сандсвалл и Гавле, а оттуда морем в финские порты Улеаборг и Рауно.
Б) Морем из портов Мосьен, Мо, Буде и Тромсе в северной Норвегии в советский порт Мурманск.

2. Передача советских граждан под контроль СССР будет осуществлена в Мурманске. Ответственность за советских граждан между пунктом отправки из Норвегии и пунктом приема в Швеции будет оговорена в соглашении между представителями Швеции и СССР.

3. Транспортировка будет проводиться на следующих условиях:
- Железнодорожная транспортировка по территории Швеции будет проводиться под контролем шведского правительства.
- Морская транспортировка по территории Швеции будет осуществляться под контролем советского правительства
- Морская транспортировка из портов Мосьен, Мо, Буде и Тромсе будет осуществляться под контролем Командования союзными силами Норвегии.

4. Транспортированы могут быть личные вещи (одежда, обувь, спальные принадлежности, провизия).
5. Документация, необходимая для репатриации:
- список всех репатриантов.
- списки, отражающие количество мужчин, женщин и детей.

6. Норвежской стороной репатрианты будут обеспечиваться продовольственным пайком до передачи их представителям СССР. За продовольственное снабжение тех, кого перевозят поездом отвечает Командующий союзными силами. За снабжение транспортируемых морем в Мурманск, отвечает Командующий союзными войсками в Норвегии.

13. Особое внимание при транспортировке будет уделяться больным. Зараженные инфекционными заболеваниями, включая венерические заболевания в инфекционной стадии, будут содержаться в госпиталях до полного выздоровления.
Репатриантам будут предоставлены мыльные принадлежности и проведена полная сухая дезинфекция [24].

Шведская сторона должна была подготовить так называемые «Перевалочные лагеря» в Сандсвалле, Гавле и Лулео [25]. Здесь предполагалось собрать русских перед дальнейшей отправкой в Финляндию. Из Норвегии в период с 13 по 26 июня должно было быть отправлено по одному поезду из городов: Нарвик, Трондхеим, Осло. Каждый поезд должен был вмещать по крайней мере 800 человек, таким образом, в сутки отправлялось по 2400 человек. С 27 июня количество поездов в сутки планировалось увеличить до двух из Нарвика и Осло. Из шведских городов на побережье Балтийского моря предполагалось использовать пять советских или финских пароходов вместительностью 1600 человек. После 27 июня шведы должны были располагать четырьмя дополнительными судами. На каждом поезде у шведов должен был быть один офицер и тридцать охранников, но генерал Ратов отклонил это распоряжение и настоял на обычной транспортировке [26].

Транспортировка бывших военнопленных по железной дороге

13 мая начались первые погрузки бывших военнопленных на поезда. Глава суб-зоны А майор Лейв Крейберг высылает информацию командующим отдельных районов. Телеграмма командующему в Мосьене инженеру Конради 18 июня содержала сообщение о том, что из этого района 22 июня предполагается отправить 800 человек. После работы по эвакуации в этом районе, придет очередь района Мо [27].
Необходимо отметить, что отправка происходила согласно советско-шведскому договору, который не прикреплен к официальной документации по репатриации советских граждан из Норвегии. Возможно, на это были определенные причины. Тем не менее, первые шаги были сделаны, первые поезда тронулись. 15 июня из Нарвика должна была отбыть партия из 602 человек, еще 604 человека должны были быть отправленными на следующий день 16 июня, 604 – 18 июня, 605 - 19 июня, 606 - 21 и 22 июня. Первый поезд с больными был отправлен 27 июня [28]. К этому времени первые районы уже были «очищены». Всего было вывезено 3435 больных. Из всех лагерей дезертировали всего девять человек, шесть из них были пойманы.

Транспортировка бывших военнопленных морем

Ранее перевозка бывших военнопленных морским путем в Мурманск рассматривалась в качестве альтернативы. Но 10 июня 1945 года в ходе переговоров между генералом Торне и генералом Ратовым было достигнуто следующее соглашение: «Транспортировать морем из портов Мосьен, Мо, Буде и Тромсе в Северной Норвегии в советский порт Мурманск» [29]. Для реализации этого соглашения были задействованы пять норвежских кораблей, перевозивших бывших пленных в Мурманск. Все приказы и документы, касающиеся репатриации были объединены под общим названием «Административная инструкция №101». Здесь оговаривалась степень участия норвежцев, шведов, союзной и советской сторон. Ответственность за контроль над идентификацией, изоляцией, обеспечением бывших военнопленных всем необходимым и эвакуацией была возложена на исполнительную группу. 14 мая союзным властям в Норвегии были даны указания о том, как должен вести себя солдат освободительной армии. 19 мая было организовано пять зон под командованием британских офицеров [30]. К концу мая предполагалось завершить обеспечение одеждой и медикаментами. Основная помощь поступала из министерства обороны Швеции и международного Красного креста. Все бывшие военнопленные, находящиеся на территории Норвегии были сконцентрированы в больших лагерях. Далее предполагалось действовать в три этапа:
- Репатриация бывших пленных.
- Изоляция, контроль и эвакуация «негерманцев», формально служивших в армии Вермахта.
- Репатриация «спорных людей» [31].

Транспортировкой бывших пленных морским путем занималось норвежское пароходство и британская Военная грузовая компания. Им должны были помогать советские представители и переводчики от AFLN. Переводчик должен был быть на каждом корабле. Путь в Мурманск занимал три дня. Провизия на корабли поставлялась с немецких складов. Продуктов должно было хватить на три дня с расчетом, что каждый бывший пленный получит по 600 граммов хлеба в день. Все перевозимые были поделены на три категории:
- бывшие военнопленные
- депортированные лица
- лица, работавшие на немецкие власти.
«Ко всем необходимо относиться как к освобожденным гражданам СССР»
Более того, было выделено еще два критерия, по которым необходимо осуществлять вывоз:
- В первую очередь вывозятся те лица, которые находятся ближе остальных к месту отправки.
- По оценке состояния здоровья бывших пленных:
1) Приоритет будет отдаваться больным.
2) Наиболее больные советские граждане будут вывозиться по железной дороге в Швецию, а не морским путем в Мурманск.

Вопрос о состоянии здоровья бывших пленных был достаточно сложным. Было принято решение, что: «ни один советский гражданин не будет репатриирован, если он не будет к этому готов физически» [32]. Районное командование несло ответственность за ежедневный медицинский контроль. Все личные вещи необходимо было продезинфицировать перед репатриацией. Перед отправкой на родину все советские граждане должны были пройти полное медицинское обследование. «Ни у кого не должно быть вшей и инфекционных заболеваний. Одежда должна быть чистой» [33].

Были организованы медицинские пункты на железнодорожных станциях на территории Швеции, на каждом поезде должен быть офицер-медик, фармацевт и шесть санитаров [34].
14-й параграф Административной инструкции гласит: «Советские граждане будут организованы в отряды по 50 человек под начальством офицера, который должен сделать две копии поименного списка своей группы. Одна копия будет отправлена командующему союзными войсками в Норвегии, вторая – ответственному за отправку морским и железнодорожным транспортом» [35]. Обе копии должны быть подписаны медицинским работником, ответственным за состояние здоровья бывших военнопленных перед отправкой.
Подтверждение о принятии людей в Мурманске должно было быть отправленным со списком мужчин, женщин и детей, именами ответственных за транспортировку офицеров, а также с указанием точного места и времени прибытия.
Репатриация не могла осуществиться без полного определения гражданства бывших пленных, и это значительно осложняло дело, потому что были еще так называемые «спорные люди».
Практика показала, что перевоз всех бывших военнопленных поездами в Швецию не так эффективен, как морскими судами, поэтому после переговоров между генералами Торне и Ратовым было принято решение проводить репатриацию морским путем, учитывая, что все больные были уже доставлены на территорию Швеции поездами. Репатриация морским путем должна была проходить из городов Мосьен, Мо, Буде и Тромсе. Пароходы, предназначенные для перевозки бывших пленных, были разными по величине и вместительности. Упоминаются пароходы со следующими названиями: «Король Хакон V11», «Ангон», «Король Даг», «Гордиас» [36].
Преимущественно, морским путем перевозились здоровые, но есть сведения о корабле «Полярная звезда», который был использован для перевозки больных. По соглашению, морские перевозки должны были начаться не раньше 23 июня. В одном из документов записано: «…погрузка на следующий рейс в Мурманск начнется в 8.00 3 июля» [37].
«Король Хакон V11» должен был перевезти 1900 человек, на кораблях «Король Даг» и «Nordkynn» - 1300 человек, на «Брабанте» - 700 бывших пленных.
12 июля «Король Хакон V11» прибыл в порт Мурманска. Теперь ему предстояло вернуться на юг Норвегии в Мо. В тот же день в 22.30 в советский порт было доставлено еще 1932 человека. Эти бывшие пленные прибыли из Больны и Ранналсволена в составе 800 человек. Из Эйтеро было доставлено 305 человек, всего – 1905. Но британская сторона вела учет и получила цифру 1932 человека. Эта цифра и была признана официальной [38].
Из района Мо были вывезены все бывшие военнопленные уже к 15 июля, что подтверждается сведениями из архива: «Все русские лагеря в Мо уже пусты. Остался только госпиталь. Около 100 человек вывезено на «Анго»» [39]. Бывшие пленные остались только в двух госпиталях в Фауске. Несколько больных были отправлены на «Полярной звезде», которая вышла из Бергена 14 июля и прибыла в Квеслис 18 июля, чтобы забрать оставшихся больных. После этого пароход отправился в Мурманск [40].

Бывшие военнопленные с плохим состоянием здоровья

К моменту репатриации многие пленные были тяжело больны. В сложившейся ситуации нужно отдать должное правительству Швеции, которое оказало огромную помощь больным, находящимся в лагерях Мо и Мосьена. «Впечатление от одного только вида больных – удручающее, у многих истощение, почти все страдают анемией» [41].
30 июня Свен Офтедаль передал свои полномочия доктору медицинской службы Петеру Сюнту. Он отправил сообщение главному норвежскому санитарному врачу, полковнику Сембу, в котором говорилось о 347 больных, 260 из которых были больны туберкулезом. «В большинстве, больные изъявляли желание попасть на родину как можно быстрее» [42].
После вывоза с территории Мосьена здоровых бывших пленных 5 июля, некому стало обслуживать лагеря, где содержались больные: мыть посуду, готовить и стирать. Это делало… «ситуацию чертовски сложной для нас» - пишет глава подразделения в Мосьене. 13 июля отправился поезд с лежачими больными. Он прибыл к месту назначения 18 июля. 15 июля в 6.00 утра началась отправка больных из Древье [43]. Доставку от лагеря до станции осуществляли силами 11 грузовых машин, 2 из которых были предоставлены норвежцами.
Половина больных были лежачими. «К сожалению, вынужден признать, что часть больных умрет по дороге домой» - констатировал один из русских врачей. В 11.15 все русские были уже в поезде, в 15.00 поезд отправился. Ответственным за транспортировку был назначен английский майор Таунсли.

«Спорные люди»

Согласно Ялтинскому договору советские граждане должны были быть посланы обратно в СССР. Но кто же являлся советским гражданином?
Границы Советского Союза в1939 году и в 1945 году были разными, поэтому определение того, является ли человек гражданином СССР, было достаточно сложным делом.
22 августа 1939 года Гитлер и Сталин заключили договор о ненападении. В секретных документах значилось, что восточная Польша, Балтийские государства и Бессарабия «стали» советскими. Финляндия определялась, как сфера советских интересов. По договору 17 сентября 1939 года СССР оккупировал территорию восточной Польши. Зимняя война с Финляндией расширила советские границы на севере, а летом 1940 года были оккупированы прибалтийские государства. Союзники, Великобритания, США, не признали советской оккупации 1939 и 1940 годов. Как раз жители захваченных СССР стран и назывались «спорными».
Британо-советская комиссия занималась этим вопросом отдельно. Во главе комиссии находились генерал Ратов и бригадир Файербрак, они представляли каждый свою сторону. Первое заседание комиссии проходило 12 апреля 1945 года. Целью являлось рассмотреть положение «спорных» граждан: являлись ли они советскими гражданами или нет? К Административной инструкции №101 от 10 июня 1945 года было сделано приложение: план идентификации репатриируемых перед эвакуацией из Норвегии [44]. Представители союзной и советской сторон должны были проверить каждого «спорного» человека перед репатриацией. Советские представители выясняли имя, фамилию и место жительства. «В случае, если человек скажет, что его родина находится в пределах границ СССР 3 сентября 1939 года, ему зададут следующий вопрос: Хотите ли Вы вернуться домой? В случае утвердительного ответа человек будет репатриирован, в случае отрицательного ответа человек будет отправлен в лагерь для «спорных» согласно договору о репатриации. 17 июля 1945 года Исполнительный орган по бывшим пленным издал «Административную инструкцию №2». Приложение к этому документу носило название «Инструкция по изоляции «спорных людей» из лагеря переселенных». Здесь было сказано: «Советские «спорные люди» - это эстонцы, латыши, литовцы, западные белорусы, западные украинцы, поляки из Западной Белоруссии и Западной Украины, Бесарабии и Закарпатской Украины».
Поляки не должны быть «отданы» советским властям. Однако, западные белорусы, западные украинцы и поляки из Западной Белоруссии и Западной Украины, формально входящих в состав досентябрьских границ Польши 1939 года, востребованы советской репатриационной комиссией [45].
Но, так или иначе, подчеркивалось, что последнее слово будет за союзниками: «Решение союзников будет итоговым» [46].
31 июля 1945 года Торне пишет в письме Ратову, что «спорные люди» будут собраны в трех лагерях: Осло, Тромсе и Трондхейма [47]. Лагеря предполагалось организовать по национальному признаку. Не допускалась никакая пропаганда. Каждую неделю должен был составляться рапорт о «спорных» и ситуации в лагерях. «Ни один человек (кроме британцев или норвежцев) не будет допущен в лагерь без специального разрешения [48]. «Советские представители будут приглашены в лагеря в сопровождении союзных офицеров, чтобы идентифицировать тех, кого признают советскими гражданами и кто выразит желание поехать в Советский Союз» [49]. Остальные оставались в лагерях до тех пор, пока не признают свое советское гражданство.
Переписка между генералами Торне и Ратовым претерпела значительные изменения не в лучшую сторону. В письме от 10 июля 1945 года, касающегося «спорных людей» Ратов сетует: «Имею честь Вам сообщить, что в связи с работой по репатриации советских граждан из Норвегии имели место некоторые инциденты, противоречащие Крымскому соглашению от 11 февраля 1945 года» [50]. Ратов выражает недоумение, о том, что все задержанные в этих лагерях лица с 1939 года являются гражданами СССР и ему совершенно непонятно, почему их не репатриируют на родину, в СССР.
После этого Ратов переходит к открытой критике, вспоминая содержавшихся в лагере Трондхейма 300 советских граждан… «из Балтийского региона, 63 из которых хотели вернуться в СССР, но не были туда отправлены» [51].
31 июля Торне посылает письмо Ратову с просьбой распустить комиссию Ратова, оставив пять человек из штаба и пятнадцать человек из числа бывших пленных. (Всего в штабе Ратова числилось 167 человек) [52].
10 августа Ратов отвечает, что получил приказ оставаться в Норвегии… «до полной репатриации всех советских граждан с этой территории» [53]. Через шесть дней приходит ответ от Торне, в котором он касается вопроса о «спорных». «К сожалению, существуют, видимо, разные точки зрения у вашей и у нашей сторон по этому поводу» [54]. Торне прямо критикует комиссию Ратова, члены которой, несмотря на распоряжение союзников, все же посещают лагеря без разрешения.
20 августа приходит список жалоб от Ратова, в котором 11 пунктов с подпунктами. Тон письма еще жестче, чем 10 июля. Ялтинский договор определяется основанием для жалоб. В данном случае указывается на конкретный параграф, который гласит, что все советские граждане должны быть репатриированы на родину [55]. Зафиксировано обращение английского капитана Реймана к оставшимся в лагерях русским, которое можно расценить как пропаганду: «Вы хотите вернуться в Советский Союз. Там вас лишат жизни, или в лучшем случае, вас сошлют в Сибирь» [56].
28 августа Ратову пришло сообщение, что советская сторона получила полный список всех «спорных людей» в зонах Тромсе и Осло. Списки из зоны Трондхейма не были получены ALFN и поэтому не были отправлены. Когда речь шла о советских гражданах в несоветских лагерях, говорили, что не может быть, что советские граждане могли содержаться вместе со «спорными». Советские представители вместе с союзными были приглашены в разные по национальному составу лагеря, чтобы выявить «своих». Ратов проводил эту работу в зоне Осло [57].

Итоги репатриации

13 июня первые поезда вышли из Осло, Трондхейма и Нарвика к месту назначения в Швецию. Оттуда – через Балтийское море в Финляндию и в СССР. Отправка морским путем началась на 10 дней позже, с 23 июня. Суда перевозили советских граждан из портов Северной Норвегии в Мурманск. К 26 июля 80 тысяч русских были переправлены на родину.
В конце процесса репатриации в Норвегии корреспондентами печатного издания коммунистической партии газеты «Правда» у генерала Ратова было взято интервью. Генерал говорил о репатриации 82672 советских граждан Московское дипломатическое представительство сообщило МИДу в Осло о том, что Ратов, должно быть, причислил к репатриированным 1097 больных и 500 человек, которые не были высланы обратно [58]. Высланы они не были по причине того, что их гражданство не возможно было установить. Но более того, они обвинялись в антисоветской пропаганде. Поэтому их переправили в Великобританию или в латино-американские страны. «Люди были отправлены в специальный лагерь, и представителям СССР не разрешалось посещать их» [59].
Генерал Торне посылает Ратову сообщение о том, что 83580 советских граждан репатриированы, и что в течение месяца «спорные люди» должны быть собраны в лагерях Тромсе, Трондхейма и Бергена. Никакой пропаганды в этих лагерях вестись не должно. Тогда, когда репатриация была выполнена почти на 100%, Торне просит Ратова выделить комиссию, чтобы отправить ее в Данию для проведения репатриации. Торне пишет, что пять советских представителей могут остаться в Норвегии до тех пор, пока статус «спорных»
не будет выяснен [60]. 8 августа Британская политическая миссия сообщила министру британского МИДа Бевину, что транспортировка советских людей из Норвегии в Финляндию полностью завершена [61]. Рапорт содержит ошибку по дате начала репатриации. В нем сообщается о 13 мае, когда, на самом деле, репатриация началась на месяц позже. Всего 64199 человек были отправлены из Норвегии через Швецию по Балтийскому морю в Финляндию и дальше в СССР. Было задействовано 8 финских кораблей, каждый из которых совершил по 7 рейсов. Больных перевозили первым классом на пассажирском лайнере «Велламо». Из Гевле на нем вывезено 24166 русских, из Лулео – 23212, из Сюннвалля – 16 420, из Стокгольма 401 человек [62].
Финской стороной было принято: 40951 человек в Раумо, 23212 – в Улеаборге, 36 – в Обо. Всего из Швеции вывезено 64199 человек, что совпадает с цифрой, занесенной в рапорте.
Кто же оплачивал репатриацию советских граждан? В письме бригадиру Файерброку британский офицер, ответственный за связи между советским и британским министерствами обороны, капитан Уоллис пишет: «Ратов в джентельменском соглашении с генералом Торне сказал, что за репатриацию 80 тысяч советских граждан из Норвегии (24 тысячи морем и 56 тысяч поездами) советское правительство заплатит за железнодорожный переезд» [63]. Это единственный зафиксированный в документах факт, касающийся финансовой стороны.
К 15 сентября 1945 года была получена официальная цифра репатриированных в СССР советских граждан. Исполнительный орган по репатриации пишет свой последний рапорт. Он кратко сообщает:
«Следующая цифра показывает число репатриированных советских граждан:
Здоровые. По железной дороге через Швецию – 64070 человек.
Больных. По железной дороге через Швецию – 1429 человек.
Здоровые. Морем в Мурманск – 17270 человек.
Больные. Морем в Мурманск – 1582 человек.

Всего: 84351.    [64]

Это были официальные цифры, сообщенные союзникам от имени норвежских властей. После расследования, проведенного советско-норвежской комиссией, советские власти также признали эти цифры, 13 декабря 1945 года комиссия Ратова покинула Норвегию со следующими итогами: к 15 декабря 1945 года было репатриировано 132353 человека 40 национальностей, из них 84 351 человек – советские граждане [65].

Вернувшись на родину

После окончания боевых действий отношение советского руководства к освобожденным и вернувшимся на родину соотечественникам еще более ожесточилось. Парадокс состоял в том, что советское руководство относилось более гуманно к военнопленным противника, нежели к собственным гражданам, вернувшимся из вражеского плена. Эти воины, на себе испытавшие ужасы первых вражеских ударов, которые как могли сдерживали рвавшегося вперед врага, и вынужденные, оказавшись в безвыходном положении, сдаться в плен, рассматривались как предатели родины. Советское правительство в отношении своих же граждан грубо нарушало один из основных международных принципов – принцип возвращения на родину и восстановления в правах после плена.
В 1944 г. резко увеличивается поток возвращающихся в Советский Союз военнопленных и репатриированных. Советским руководством перед НКВД и военной контрразведкой «СМЕРШ» была поставлена задача проверки каждого пребывающего. Речь шла не о десятках, а о сотнях тысячах граждан.
Летом 1944 г. была разработана, а затем введена новая система фильтрации и проверки органами государственной безопасности всех возвращающихся военнопленных и репатриированных лиц. При этом режим проверки и фильтрации резко ужесточается.
Были организованы проверочно-фильтрационные комиссии из трех человек: из представителя НКВД, НКГБ и «СМЕРШ» под руководством представителя НКВД. Возрастающий поток репатриантов, расширение масштабов проверки и ее ужесточение вскоре потребовали организации проверочно-фильтрационных лагерей. Весной и летом 1945 г. На сборно-пересыльных пунктах в Германии и других странах Европы скопилось большое количество репатриантов, в несколько раз превышающее пропускную способность этих пунктов. Возникла угроза эпидемий.
Репатрианты были поставлены в исключительно тяжелое положение. Такая ситуация не менялась в течение многих месяцев, что обусловило высокую смертность.
В сентябре 1945г. Заместитель наркома госбезопасности Б. Кобулов передал генералу Голикову выдержки из писем репатриантов. Они писали домой:
« … Домой не отправляют, потому что перегружен транспорт. Собрали 20 тыс. в одном лагере и держат. Нам здесь очень плохо. Каждый день умирает много взрослых и детей».(02.08.45 Лященко В.С.)
«…Когда смотрю на маленьких, становится жаль таких крошек. Бедные. Каждый день умирают от проклятой дизентерии».(03.08.45 Борденко).
«…Я нахожусь на сборном пункте. Здесь очень много беременных женщин и с детьми. Люди сидят по пять месяцев и не отправляют, мучают и больше ничего. Хлеб черный, сырой, суп, старая картошка три раза в день и все. Умирают люди, очень много детей умирает» (08.08.45 Дружинина).
«…Живем очень плохо, питание ужасное, дают хлеба триста граммов в день, натуральное тесто, горячая пища три раза в день – полтора литра наполовину с червями, с сушеной брюквой и красной капустой. Сказать по правде, при немцах мы получали питание гораздо лучше и сытнее. Очень многие девушки лежат в больнице, при смерти от голода. Все девочки грязные ходят, скоро заедят вши. Очень многие покончили жизнь самоубийством. Поживу еще неделю и покончу свою жизнь, так как жизнью не дорожу. Прошу передать маме, что дочь умерла при освобождении русскими. Нас совершенно не считают за людей…(13.08.45 Гелах Н.) [66]

Боясь расправы, многие репатрианты отказывались возвращаться в СССР. Там, где это было возможно, советские власти осуществляли репатриацию в принудительном порядке, в том числе и тех граждан, которые не служили в немецких воинских формированиях. Длительность проверки составляла от нескольких лет до нескольких месяцев.
По практическому завершению репатриации на 1 декабря 1946г. Было зарегистрировано 1 833 567 военнопленных и 3 582 358 гражданских лиц, всего 5 415 925 человек [67].
Плен рассматривался как уголовное преступление. Еще в декабре 1941г. Приказом наркома обороны было установлено, что все освобожденные военнопленные проходят через армейские пересыльные пункты и направляются в специальные лагеря НКВД, а раненые размещаются в специальных лагерях. К ним широко применялись провокационные методы следствия. Нарушение норм международного права по указанию Сталина с середины 1943г. Значительная часть освобожденных военнопленных офицеров порядке наказания направлялись в отдельные штрафные стрелковые батальоны в качестве рядовых и лишь затем их восстанавливали
в званиях и на штатных должностях. Военнопленные сводились в особые батальоны и в принудительном порядке направлялись в отдаленные районы страны на постоянную работу на предприятиях лесной и угольной промышленности. Весной 1945 г. В системе НКВД был создан специальный отдел «Ф», который был призван координировать всю деятельность по проверке и фильтрации репатриируемых советских граждан и граждан союзных и нейтральных государств. В его состав вошли все оперативные сотрудники 4-го Управления, которое находилось под непосредственным руководством наркома внутренних дел Л.Берии. Во главе этого специального подразделения был поставлен генерал П. Судоплатов. Кроме отдела «Ф» в центральном аппарате НКВД были организованы периферийные отделы «Ф» при аппаратах уполномоченных НКВД СССР на фронтах, при группах войск. Отдел «Ф» действовал в тот период, когда основная часть репатриантов была взята под контроль и находилась под охраной войск НКВД. Под руководством сотрудников отдела была осуществлена классификация репатриантов, дана оценка их деятельности в плену и, следовательно, определена судьба каждого и мера возможного наказания. Большое место в деятельности отдела «Ф» заняло выявление лиц, подозреваемых как агентов спецслужб Германии и союзников, а также в свою очередь вербовка агентуры из числа советских и иностранных репатриантов. Многие военнопленные осуждались как изменники Родины за то, что они выполняли в плену обязанности врачей, санитаров, переводчиков, поваров, кладовщиков и различные работы, связанные с бытовым обслуживанием самих военнопленных. Большая группа военнопленных была осуждена или получила сроки заключения по решению Особого совещания НКВД СССР на основании того, что они оказались по окончании войны в американских, французских зонах оккупации Германии, а также в Англии. Компрометирующие материалы – клеветнические показания, часто сфальсифицированные следователями, были основанием для осуждения на значительные сроки лишения свободы и направления на спецпоселение.
В конце июля 1945 г. был издан приказ НКВД СССР «Об объявлении инструкции о порядке учета и регистрации репатриированных советских граждан» [68]. Согласно этой инструкции все репатрианты, военнопленные и гражданские лица рассматривались как враги государства. Ограничивались районы постоянного проживания репатриантов, категорически запрещалось направлять их на жительство в Москву, Ленинград, Киев и населенные пункты, находящиеся в режимной зоне этих городов. В каждом районе создавалась проверочно-фильтрационная комиссия, которая осуществляла регистрацию и проверку каждого репатрианта в возрасте до 16 лет. Дети до 16 лет вписывались в дела своих родственников. Вернувшимся к месту жительства репатриантам выдавалось специальное удостоверение вместо паспорта и запрещался выезд в другие районы и области. Все прибывшие
репатрианты становились на оперативный учет в органах НКВД.
Только в 1956 г. советские «узники войны» были формально восстановлены в гражданских правах, хотя их интересы продолжали ущемляться вплоть до недавнего времени.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Leiv Kreyberg, Kast ikke Kortene, Oslo 1978 s.180.
[2] Письмо Торне – Руге. Копия FO (Foreign Organization) III 1942-1945 eske 224.
[3] Nordlands Fremtid, 27/5 - 1945.
[4] Там же.
[5] Там же.
[6] Там же.
[7] Там же.
[8] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen) s.136.
[9] Дагфин Джуэль «Ответственность за русских пленных и “displaced persons”, 18/07-1983.
[10] Там же.
[11] ”Orders of the allied military joint commander to the commander German land forces in Norway”. FO 1942-1945, bok. 162.
[12] Там же, пункт 39.
[13] FO 371 47 899, №-6152.(Foreign office – Министерство иностранных дел Норвегии)
[14] Там же 37147869, №-6420.
[15] Uds arkiv, 27.5/39 c “Displaced persons, krigsfanger og flyktninger”, bind 2, 1/5-45 – 15/10-45. (Архив министерства иностранных дел).
[16] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s.143.
[17] Там же.
[18] Prisoner of the war executive, “Final Report” ALFN, 14/12- 1945.(Союз рабочих в Норвегии)
[19] Там же.
[20] FO, 37147899, №-6346.
[21] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s.145.
[22] Там же.
[23] FO, 37146900, №-7042.
[24] Plan for delivery to the U.S.S.R. of Soviet citizens in Norway liberated by the Allied Forces (копия оригинального документа).
[25] FO, 37147900, №-7042.
[26] Там же.
[27] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s. 152.
[28] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s. 151.
[29] ”Administrative instruction no 101” FO III 1942-1945 arkiv, eske 224.
[30] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen) s. 154.
[31] Там же.
[32] Там же
[33] Там же.
[34] Kreyberg. Ex-fange arkivet, eske 4.
[35] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s. 159.
[36] Там же.
[37] Там же.
[38] Kreyberg, Kast ikke Kortene, Oslo, s. 201-203.
[39] Kreyberg. Ex-fange arkivet s.16.
[40] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen).s.166.
[41] Kreyberg. Ex-fange arkivet eske 2 (Сообщение Офтедаля от 15 июня 1945г.).
[42] Там же (Сообщение доктора Сюнта от 30 июня 1945 г.).
[43] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s. 168.
[44] Kreyberg. Ex-fange arkivet eske 1, s.17
[45] FO 3 1942-45.
[46] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s. 178.
[47] FO, 37147903,№-10338.
[48] Там же.
[49] Там же.
[50] FO, 37147902, №-8600.
[51] Там же.
[52] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s. 182.
[53] FO, 37147904, №-11119.
[54] Там же.
[55] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s. 183.
[56] FO, 371 47905, №-14675.
[57] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s. 184.
[58] Kreyberg. Ex-fange arkivet (сообщение из подразделения Мосьен в период с 1 июня по 18 июля 1945 года), eske 4.
[59] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s. 170
[60] «Alfaposten», 30/06 1945 г., s.1
[61] FO, 371 47903, №-10337.
[62] Einar Kristian Steffenak. Repatrieringen av de Sovjetiske Krigsfagene fra Norge I 1945.(Universitetet I Bergen), s. 171.
[63] FO, 37147902, №- 8658.
[64] Исполнительный орган по репатриации, «Последний рапорт», 15 сентября, 1945 г., стр.4. (PXW. “Final Raport”.
[65] Исполнительный орган по бывшим пленным, «последний доклад», стр. 7.
[66] Наумов А.В. Судьба военнопленных и депортированных граждан СССР. Материалы комиссии по реабилитации жертв политических репрессий //Новая и новейшая история,- 1996 -№2. с. 99.
[67] Там же, с.100.
[68] Наумов А.В. Судьба военнопленных и депортированных граждан СССР. Материалы комиссии по реабилитации жертв политических репрессий //Новая и новейшая история,- 1996 -№2. с 101.