Анализ понесенных потерь всегда имеет большое значение для полного осмысления закончившихся военных действий. Без этого невозможно дальнейшее обоснованное развитие, как теории войны, так и военной техники. Однако, до конца разобраться с потерями можно только, работая совместно как с бывшими противниками, так и с союзниками. Одна сторона, как правило, хорошо знает где, когда и кого потеряла, но часто сомневается в причинах и обстоятельствах потерь. Другая сторона, наоборот, зачастую хорошо знает где, когда и кто атаковал противника, но не всегда знает, кто подвергся атаке и результаты ее. В Советском Союзе все данные о собственных потерях, а также о нанесенном ущербе противнику, сразу после войны были засекречены и только буквально десять лет как они стали доступны широкой общественности. Все это не могло не привести к тому, что обстоятельства понесенных советским флотом потерь в прошедшей мировой войне до конца оказались не выяснены. Это же в полной мере относится и к предполагаемому ущербу противнику, нанесенному силами советского флота. К сожалению, по данным вопросам нет единства и среди российских исследователей.
В ходе Великой Отечественной войны советский Северный флот имел в своем составе почти все классы боевых кораблей. Однако, полученные от союзников в счет репараций с Италией линейный корабль и крейсер, в боевых действиях не участвовали, и самыми крупными, воевавшими на Севере надводным кораблями, были эсминцы. Их Советский Союз потерял три, что составило 15 % от общей численности. Это:
1. «Стремительный» – потопленный 20 июля 1941 г. германской авиацией прямо в главной базе флота – Полярном.
2. «Сокрушительный» – разломившийся на штормовой волне 20 ноября 1942 г. при возвращении после участия в эскортировании конвоя «QP-15».
3. «Деятельный» – потопленный 16 января 1945 г. германской подводной лодкой «U-997» при участии в эскортировании конвоя «КБ-1».
Обстоятельства гибели этих кораблей достаточно известны и не вызывают особых разночтений. Однако хотелось бы обратить внимание на катастрофу эсминца «Сокрушительный», так как она во многом объясняет степень участия советских кораблей в эскортировании союзных конвоев. Как уже отмечалось, эсминцы являлись самыми крупными надводными кораблями Северного флота и только они реально могли оказать поддержку конвоям. По своим мореходным качествам они были совершенно не пригодны для действий в Баренцевом море. Являясь развитием итальянского миноносца, спроектированного с итальянской помощью, эти эсминцы изначально предназначались для Балтийского моря, точнее Финского залива. Лишь позже приняли решение строить эти корабли для Черного моря. В то время о Севере или Тихом океане никто не думал. Можно представить, с каким риском была связана эксплуатация этих кораблей на Севере, если даже в условиях Балтики и Черного моря имелись случаи повреждений оконечностей корабля во время шторма. Все это привело к тому, что, по согласованию с союзниками, советские корабли сопровождали конвои не до (и от) острова Медвежий, как ранее было оговорено, а только на треть пути до этого острова. Поскольку мореходных противолодочных кораблей в составе Северного флота так и не появилось, фрегаты получаемые по ленд-лизу пошли на Тихоокеанский флот, то такая ситуация сохранилась до конца войны.
Другим классом крупных боевых кораблей, которым располагал Северный флот, являлись подводные лодки. Без учета «В-1», погибшей на переходе из Великобритании, непосредственно в боевых походах Северный флот потерял 22 подводные лодки, что составило 47% от их общей численности. По поводу количества потерянных подлодок разночтений нет, а вот по причинам гибели некоторых из них – есть. Во многом это связано с самой спецификой их деятельности.
Не вызывают сомнения причины гибели:
1. «М-175», потопленной 10 января 1942 г. германской подлодкой «U-584»;
2. «Щ-402», потопленной 21 сентября 1944 г. советским самолетом-торпедоносцем;
3. «М-122», потопленной 14 мая 1943 г. германской авиацией;
4. «М-106», потопленной 5 июля 1943 г. таранным ударом германского противолодочного корабля «Uj-1217»;
5. «Щ-421», потопленной 9 апреля 1942 г. советской подлодкой «К-22», после подрыва на мине и из-за невозможности ее буксировки в базу;
6. «К-23», потопленной 12 мая 1942 г. германскими противолодочными кораблями во взаимодействии с авиацией.
Можно предположить, что «Щ-422» 17 июля 1943 г. так же потоплена германскими противолодочными кораблями в районе Вардё, но это требует уточнения.
Это же относится к потоплению германскими кораблями 21 марта 1943 г. подлодки «К-3». В последнем случае смущает тот факт, что после выхода из базы 14 марта, она ни разу не вышла на связь. Это косвенно указывает, что она могла погибнуть до прихода в район боевого предназначения между мысами Нордкап и Нордкин.
Нет полной уверенности, что германскими кораблями 28 февраля 1944 г. в районе Конгс-фьорда потоплена «М-108». Во многом такой вывод сделан по донесениям других подлодок, которые слышали в том районе разрывы глубинных бомб.
Обстоятельства гибели остальных 13 подлодок пока не известна. Есть только предположения. Например, существует версия, что «Щ-401» потоплена 24 апреля 1942 г. советскими торпедными катерами. Скорее всего это не так. Во-первых, в это время в этом районе «Щ-401» не могла находиться. Во-вторых, есть предположение, что во время этой атаки торпедных катеров была тяжело повреждена германская подводная лодка «U-454». Но этот вопрос требует уточнения, особенно в части касающейся германской подлодки. Следовательно, причиной гибели «Щ-401» можно считать мину или аварию. То же относится и к «К-22» и «К-2», «Д-3», «С-54» и «С-55», «Щ-403», «М-121», -172, -173, -174, -176». Пожалуй, только в отношении «К-1» можно сказать, что, скорее всего она погибла в результате аварии, нежели от подрыва на мине. В сентябре 1943 г. «К-1» оперировала к северу от мыса Желания на Новой Земле. С одной стороны, минных заграждений в том районе не было. С другой стороны, «К-1» вышла в море без командира корабля. Нельзя считать, что находившийся на борту командир дивизиона мог полноценно заменить командира, поскольку тот никак не мог иметь такого же взаимопонимания с экипажем, как командир корабля, что могло сказаться в экстремальной обстановке.
Как мы видим, большинство подводных лодок погибло на минах. Но в этом есть одна закономерность. Из 13 подводных лодок, включая и «Щ-421», которые наиболее вероятно погибли от подрыва на минах, только 4 имели гидроакустические станции. О том, что это имело принципиальное значение, говорит тот факт, что с тех пор как на советских подлодках появились британские гидроакустические станции, было отмечено около 150 случаев обнаружения ими мин прямо по курсу, благодаря чему подлодки своевременно от них уклонялись.
Большие потери во время войны понесли сторожевые корабли и тральщики: 47 % и 24 % соответственно. К началу войны Северный флот имел три сторожевые корабля специальной постройки. С началом военных действий еще четыре корабля флот получил от морпогранохраны. Остальные корабли этого класса являлись бывшими рыболовными траулерами. Отсутствие радиолокационных и гидроакустических станций делало их малоэффективными как при несении дозорной службы, так и в качестве эскортных кораблей. Включение их в качестве кораблей охранения конвоев имело более моральную поддержку. Все что они могли, это отвлечь силы противника на себя, как это было, например, с «Пассатом», когда он пытался ценой собственной жизни прикрыть охраняемые суда. Наиболее яркий случай произошел 25 ноября 1941 г., когда, обнаружив германскую подводную лодку в надводном положении, сторожевой корабль «Бриз» таранил ее, но потопить не смог. Никакой героизм людей не мог компенсировать низкие боевые возможности этих кораблей и, несмотря на усиление активности подводных лодок противника, начиная с марта 1944 г. бывшие рыболовные траулеры стали выводить из боевого состава флота.
Нечто похожее произошло и с тральщиками. К началу войны на Севере вообще не было ни одного корабля этого класса специальной постройки. Однако здесь положение было значительно лучше за счет получения тральщиков по ленд-лизу. Другое дело, что из-за наличия у них гидроакустических станций их часто использовали в качестве эскортных кораблей, что и отразилось на структуре причин их гибели. Единственный тральщик, погибший от мины, подорвался на ней не в ходе тральных действий, а находясь в охранении каравана судов.
Кроме указанных кораблей, Северный флот потерял 12 торпедных катеров, 3 больших и 7 малых охотников за подводными лодками и 9 сторожевых катеров. Разночтений по этим потерям обычно не возникает.
В целом Северный флот в годы войны понес сравнительно небольшие потери. С одной стороны, это объясняется тем, что Балтийский и Черноморский флоты оказались значительно в более сложном положении из-за общей ситуации на сухопутном фронте. С другой стороны, неоценимую помощь Северному флоту оказали военно-морские силы Союзников, которые приняли на себя основной удар ВМС Германии.
Таким образом, вопросы о причинах потерь своих сил и по причиненному ущербу силам противника, для российских исследователей не закрыты, здесь много еще не ясного. И в этом плане весьма плодотворным может быть сотрудничество исследователей разных стран.

Источник: Война в Арктике (1939-1945 гг.) / Поморский научный фонд при поддержке Генерального консульства США в Санкт-Петербурге ; сост. М. Н. Супрун. - Архангельск : Правда Севера, 2001. – 365 c.